«Жутко громко и запредельно близко». Джонатан Сафран Фоер

Мир жестокосерд к людям, походя разрушает то, что казалось незыблемым. Что должно быть неколебимым. Раз - и груда дымящихся обломков на месте, где было живое, теплое, надежное. И что остается? Смириться. Все и мирятся. Он не хочет. И он, правда, необычный

Об этой книге рассказал друг. Ужасно давно, году в 2007-м. То есть, не то, чтобы рассказал, просто имею привычку приставать к людям с вопросом: "Что ты сейчас читаешь?" Скорее  для того, чтобы побыстрее отвязаться. Но меня совершенно очаровало сочетание названия со сложносочиненным именем автора и краткой, на строчку, аннотацией приятеля: Это о мальчике. который ищет маму.

И стала девочкой, которая ищет книгу. Н-ну, девочкой - смело, но каждая тетька ведь в душе девочка. Объехала все книжные своего города, пыталась заказывать в губернском. Пообещали, уверили, что позвонят, как придет, не позвонили. Так все и сошло на нет. Со смутным чувством потери чего-то, что никогда тебе и не принадлежало. А потом, много лет спустя на читательском ресурсе наткнуться на книгу, мгновенно вспомнить, ухватиться читать и... разочароваться.

Мальчик вовсе не маму ищет. И даже не папу. Он знает, что отец погиб в теракте 11 сентября. Пацан, прямо скажем, странноват. Словечко это неразберипоймешь откуда взявшееся "зыкинские", сленг - не сленг, кто вообще так говорит? Бесконечная цикличность бессмысленно повторяющихся мыслей-слов-действий. Да что за странная книга? Но уже на этом этапе начинаешь понимать: то, что ищет Оскар - память. Ниточка, которую можно протянуть от себя дальше, вглубь, до бесконечности.

Нельзя, чтобы разорвалось. Мир жестокосерд к людям, походя разрушает то, что казалось незыблемым. Что должно быть неколебимым. Раз - и груда дымящихся обломков на месте, где было живое, теплое, надежное. И что остается? Смириться. Все и мирятся. Он не хочет. И он, правда, необычный. У мальчика синдром Аспергера: своего рода аутизм, выражающийся в сочетании достаточно высокой степени асоциальности с проблесками гения в ограниченных областях. Лисбет Соландер у Стига Ларссона такова. Занятно, что появились два значимых романа, в центре которых герои с подобного рода особенностью, одновременно. Как отражение потребности общества или уже реалий?

Нужен кто-то, имеющий силу семи королей, чтобы противостоять энтропии, связывать воедино распадающееся. Ну вот, а потом письма деда. Это его: "Слова ушли от меня". И задыхаешься от того, насколько хорошо. Действие бездействия обрушивается на тебя шквалом, уводит путеводной нитью все дальше в лабиринт, вместо того, чтобы помочь выбраться из него. Слова "да" и "нет", написанные на ладонях онемевшего человека, после будут в "Revival" Кинга. Не потому, что потянул Мастер у коллеги деталь, просто это естественно и первое, что должно придти в голову тому. от кого ушли слова.

Вспомнила так живо книгу Фоера оттого, что сейчас "Щегол" Донны Тартт и тут как раз мальчик, потерявший маму, но не имеющий сил смириться с потерей. Тоже теракт. Тоже груды обломков вместо живого и теплого. И превращенный уходом одного единственного необходимого человека в ледяную пустыню Мир. Который ты никогда и не воспринимал особо уютным местом. Ты просто не понимал, что такое для тебя этот человек. Жутко громко и запредельно близко.

Автор: Майя Ставитская