Русская проза глазами доктора Хауса

«Мы не врачи, мы боль», утверждал классик.
Тем не менее, легко найти аналогии между медицинскими и литературными специальностями.

«Мы не врачи, мы боль», утверждал классик.

Тем не менее, легко найти аналогии между медицинскими и литературными специальностями.

Очевидно же, что “живой классик” Сорокин – патологоанатом: не потому что описывает разные “ужасы”, а потому что умеет работать только с отжившим материалом, безошибочно препарируя мертвые формы. Степень омертвения идеи можно определить по скорости ее превращения в сорокинский сюжет, примером чему и последний роман писателя.

Пелевин – психиатр, упаковывающий в художественные образы самые яркие фантомы коллективного бессознательного (пелевинская диссертация в МЭИ якобы была посвящена проекту электропривода для городского троллейбуса: вот и его романы не двигаются, если по их “проводам” не идет ток реальности).

Быков – врач общей практики, многопрофильная культурная помощь населению.

Сенчин – хирург, вскрывающий, что называется, язвы общества, заглядывать в его “кабинет” страшновато.

Донцова? Служба бесплатной психологической поддержки.

Акунин – частный доктор, какой эта должность была до революции: важный, солидный, знающий себе цену, не всегда верно определяющий диагноз, но умеющий заговорить больному зубы.

В этой гипотетической больнице свободна должность сексопатолога, поэтому все и читают "50 оттенков серого".

Будьте здоровы!

P.S. Жизнь, однако же, подражает искусству: только что прочитал, что Шкловского дразнили “фельдшером, выдающим себя за доктора медицины”.

Автор: Сергей Оробий