Наркобарон на все времена

Если и писать о чем-то, то о действительно важных вещах. Вы, конечно, помните, что именно в этот день, 8 сентября, Уолтер Уайт отпраздновал свое 50-летие, не подозревая, что на следующий день у него начнется совсем другая жизнь.

Если и писать о чем-то, то о действительно важных вещах. Вы, конечно, помните, что именно в этот день, 8 сентября, Уолтер Уайт отпраздновал свое 50-летие, не подозревая, что на следующий день у него начнется совсем другая жизнь.

Она заняла 53 часа экранного времени, пролетевшие совершенно незаметно. Идея о том, что сериалы это новые романы, успела стать общим местом, но только ударившись «Во все тяжкие», я охладел ко вторым и поверил первым. Будем откровенны: восклицание «книга лучше!» – из тех времён, когда книг было больше, чем фильмов, и киноэстетика находилась на стадии становления. Но кино – одно из самых динамичных искусств, и эстетическое обновление здесь сопутствует обновлению техническому. Сегодняшний культурный мейнстрим – сериалы. Это новый способ создавать истории: «Во все тяжкие» не могут быть рассказаны – только показаны. В этом смысле проект АМС изменил парадигму – как «Улисс» в начале ХХ века или байроновские поэмы в начале XIХ-го.

Но критики, родившиеся еще в литературоцентричном веке, не могли не задуматься о литературных аналогиях. «Поначалу кажется, что сценарий сериала могли бы написать знаменитые авторы мрачных детективов Джим Томпсон или Джеймс Эллрой, но на самом деле истинная природа сериала несет чеховскую горчинку: Уолт - это социопат, это такой «дядя Ваня» с юга США», пишет Дэвид Томсон. А статья Кирилла Мартынова называется «Достоевский едет в Альбукерке».

Аналогии - из прозы, но дело не в этом. В культуре ведь важен не жанр, а история. «В елизаветинские времена из хороших историй делали трагедии, в XIX веке — романы, сегодня — фильмы», сказал Александр Генис. Ну а самые надежные истории - бродячие. Четко различимы два «вечных» сюжета, которые, как два силовых кабеля, проходят через весь сериал - и, помимо прочего, делают его великим. Во-первых, история Уолтера Уайта - это история Гамлета: действия героя, во многом определяемые сложным стечением обстоятельств, порождают к финалу шекспировскую гору трупов. Во-вторых, это история Фауста. Альбукеркский кудесник знает химически точный рецепт философского камня. Недаром его мет отличается дьявольски необъяснимым синим оттенком.

Словом, нарративная память не подводит ни создателей, ни зрителей: Уолтер Уайт - Фауст в гамлетовских обстоятельствах. А статус последнего великого антигероя окончательно бронирует ему место в ряду «вечных образов». «Быть или не быть» + «Остановись, мгновенье, ты прекрасно» = «Я делал это для себя. Мне это нравилось».

Автор: Сергей Оробий