Райан Баудинот: Что я могу сказать о магистерской программе CREATIVE WRITING теперь, когда больше ее не преподаю

Американский литератор Райан Баудинот, много лет читавший курсы по Creative Writing студентам, признался читателям журнала "Stranger", как несладко ему жилось в роли преподавателя писательского мастерства. Его откровенные признания вызвали бурю возмущенных откликов: многие обиделись и рассердились. CWS публикует перевод его статьи.

Недавно я покинул пост преподавателя магистерской программы Creative Writing. У меня были студенты, работы которых изменили мою жизнь. Но преобладающее большинство состояло из трудолюбивых, вдумчивых людей, желающих улучшитьсвои творения, - но не обладавших ни интересными идеями, ни талантом. В конце концов, были ученики, чьи работы были настолько ужасны, что я буквально засыпал над ними. Теперь я хочу поделиться несколькими мыслями, навеянными этим опытом.

Талантливыми писателями рождаются

Ты или имеешь склонность к самовыражению в слове, или нет. Одни более талантливы, чем другие. Это не означает, что кто-то с минимальным талантом не может приложить максимум усилий и добиться впечатляющего результата, написав что-то стоящее или наоборот, что одаренный с рождения писатель не может просто так взять и промотать свой талант. От природы авторы не одарены одинаково. Студенты-магистры, которых я называю RealDeal (Стоящее Дело- прим.  CWS), встречаются чрезвычайно редко. Ничто не вдохновляет преподавателя больше, чем «открытие» одного из них. Чтобы сосчитать таких студентов, хватит пальцах одной руки.

Если ты не начал писать в юности, скорее всего, ты не займешься этим никогда

Безусловно, из этого правила есть известные исключения. Например, Харуки Мураками. Однако абсолютное большинство людей, решающих попробовать себя в роли писателя в 30 или 40 лет, предпринимают эту попытку, скорее всего, поздно. Писатель всю жизнь развивается в тесной связи с языком. Вы должны сходить с ума от книг с детства, чтобы стать человеком, способным написать хотя бы одну.

Если вы жалуетесь на нехватку времени для творчества, пожалуйста, сделайте милость и бросьте попытки писать. 

Будучи студентом, я участвовал в магистерской программе, организованной по принципу low-residency[1]). Спустя много лет я стал преподавателем той же программы . «Low-residency» буквально означает, что я встречаюсь со студентами на две недели в году и провожу остаток семестра, критикуя их работы по электронной почте. Мой опыт обнаружил следующее: студенты, которые задают множество вопросов касательно дедлайнов, тайм-менеджмента, ноют о том, как сложна их жизнь, должны просто бросить это и заняться чем-нибудь другим.  Их жалобы попросту оскорбляют писателей, которые в свое время смогли создать шедевры в условиях куда более сложных, чем у студента-магистра в XXI веке.

Еще одно наблюдение: студенты, которые спрашивают, «настоящие ли они писатели», тем самым автоматически утверждают, что не являются. Как минимум потому, что задают такой вопрос.

Если ты не серьезный читатель, не жди, что кто-то прочитает то, что ты написал

Все без исключения мои лучшие студенты всегда читали самые сложные книги из тех, что я задавал. Больше того, они просили задать еще.

Один студент, закончив читать обязательную литературу, попросил задать ему еще три больших романа, чтобы успеть прочесть их в перерыве между семестрами. Я назвал ему наобум: «Бесконечная шутка», «2666», «Радуга земного тяготения». Он прочитал все три и написал вдобавок дополнительное эссе. Это парень был из числа «RealDeal».

Напротив, были студенты, которые спрашивали, не мог бы я задавать книги покороче или – без всякого следа смущения на лице – говорили, что они не в восторге от «классики» так, будто «классика» обозначала что-то эстетически однородное.

Студенты, которые утверждали, что в восторге от «всех видов» книг на проверку оказывались читателями с самым ограниченным вкусом.

Одна студентка после прочтения романа «Великий Гэтсби» (впервые! Да, она была выпускницей!), сообщила мне, что предпочитает читать книги, «которые не заставляют ее так напряженно вчитываться, чтобы понять  текст». При этих словах у меня чуть было не опустились руки.

Никого не волнуют твои проблемы, если ты неважный писатель.

Я работал с несколькими студентами, работавшими в жанре воспоминаний. Один из моих RDучеников написал мемуары, которые тронули меня до слез. Но он был редким исключением. В большинстве своем, магистры, которые решают писать мемуары – нарциссы, использующие этот жанр как терапию. Они хотят, чтобы кто-то им посочувствовал и верят, что прямота и откровенность их текстов извиняет грамматические и стилистические ошибки. То, что в детстве тебя кто-то обидел, не извиняет использование одного и того же времени чаще, чем в двух предложениях подряд. Вообще-то, то, что я должен упорно читать 500 страниц мемуаров,  насквозь испещренных, как пулями, ошибками, заставляет меня желать ему еще более кошмарных страданий.

Чтобы публиковаться, тебе не нужна моя помощь

Когда я учился в магистратуре (1997-1999), я понимал, что для того, чтобы опубликовать хотя бы что-то из написанного, мне необходимо слушать преподавателей моего факультета. Магистерские программы в это время были полезными с точки зрения профессионального развития. Я до сих пор вспоминаю лекции поэта Джейсона Шиндера в Беннингтонском колледже. По сей день я пользуюсь его профессиональными советами. В современной среде электронных книг и самостоятельных изданий издательская деятельность в Нью-Йорке постепенно превращается в культурную неуместность. Я нахожу вопросы о работе с агентами и издателями все более старомодными. Каждый, кто утверждает, что обладает полезной информацией об издательской индустрии, врет, потому что никто и понятия не имеет, что происходит на самом деле. Мой совет прост: избавьтесь от всех старых моделей и старайтесь читать все, что в том или ином виде выходит в свет.

Даже если люди считают тебя умным, это не имеет никакого значения 

После семи лет преподавания обучения выпускников, я стал нетерпимым по отношению к текстам, созданным для того, чтобы изобразить автора умным, резким и интересным. Я распознаю такую работу с первого взгляда как только вижу ее. Я сам написал порядочное число таких текстов. Желание доставить читателю настоящее удовольствие—лучшая цель. Я несколько лет подряд не уставал говорить некоторым студентам, что истинная цель их работы – развлечь меня. Те, кто хватался за эту мысль, начинали наслаждаться своими собственными творениями, и их работы становились лучше и лучше.

Забавная вещь: если ты можешь забросить свое эго куда подальше и сфокусироваться на том, чтобы доставить кому-то увлекательный читательский опыт, это будет самым лучшим творением.

Черновая работа важнее всего

Иногда студенты спрашивали меня об истории моих публикаций после получения магистерской степени. Обычно мой ответ их расстраивал.

После получения степени в 1999-м, я семь лет сочинял то, что так и не было опубликовано – два романа и сборник рассказов общей сложностью в 1500 черновых листов. Эти непрочитанные страницы содержат самую важную часть моей работы: там то, что я вынес со всех мастерских, которые посещал, и книг, которые прочел в то время. Эти семь лет, что я провел в неизвестности, были моей тренировкой. Именно они позволили написать те книги, которые вышли в свет.

Мы научились использовать разные гаджеты, чтобы сообщать подписчикам наши остроумные наблюдения. Я думаю, настоящая сущность всех этих приложений в том, что они – враги создания настоящих произведений, требующих долгих лет напряженной работы. Вот почему я советую каждому, кто относится к мастерству написания книг серьезно, провести как минимум несколько лет, держа это в секрете. Если ты можешь продолжить писать, охваченный сомнениями в том, что кто-то вообще когда-нибудь прочитает твою книгу, результат превзойдет все возможные ожидания.

Перевод: Анны Правдюк

Источник: http://litschool.pro