Интернет-ресурс Lit-ra.info продаётся. Подробности
18+ Здесь мы публикуем произведения посетителей нашего сайта, а также яркие образчики литературы настоящих подонков или, как ее называют сами подонки - контркультурной литературы. Мы стараемся отобрать рассказы не содержащие нецензурную брань, НО, некоторые произведения, несмотря на нецензурную брань, столь великолепны, что мы не смогли их не опубликовать. Поэтому все же велика вероятность, что нецензурная брань будет присутствовать в данных текстах. В случае, если Вам еще нет 18 лет, настоятельно рекомендуем Вам дождаться своего 18-тилетия, а затем читать опубликованное здесь. Мы уверены, что Вам будет интереснее, и полезнее, чем если Вы прочтете это сейчас. Испортите себе все впечатление - все нужно делать вовремя ;)
Короткое чтиво на каждый день Их литература (строго 18+).
Литература настоящих падонков

Ольга Шлыкова: «Смерть человека»

Номинация на Четвертую литературную премию «Лит-ра на скорую руку» - «Инородная власть».

Ему часто снилось, что он просыпается в пустом доме, где закрыты все двери и окна, и он не может выбраться наружу. Вот и сейчас, он проснулся, и сразу почувствовал, что дом пуст. Он спокойно лежал и ждал, когда зазвонит будильник, и через десять секунд в дверь спальни постучит помощник, со своим дежурным «Добрым утром». Но время шло, а будильник не звонил. Он поднялся, немного размял спину, и пошёл в ванную. Свет не включился. Он нажал на клавишу ещё раз, но это не помогло. Оставив дверь открытой, он открыл кран, и потянулся за мылом. Вода из крана не потекла, и мыла в мыльнице не было.

«Какой-то необычный сегодня сон» - он улыбнулся своему, едва видному отражению в зеркале. «Пора просыпаться». Убедившись, что отключены вода и свет, он нашёл в спальне графин с водой, и кое-как умылся. Просто умылся – куда-то подевались все умывальные принадлежности, в том числе полотенца. Скинув пижаму и промокнув лицо рубахой, он открыл одёжный шкаф – шкаф был пуст. Не было ничего, даже нижнего белья. Такое случалось пару раз, когда он неожиданно менял место, где будет ночевать, и помощники не успевали перевезти его гардероб. «Но где моя вчерашняя одежда?» Надев пижамные штаны, он вышел в коридор и удивился полумраку. «Хотя чего удивляться, электричество отключили. Только почему?» Он дошёл до лестницы и, перегнувшись через перила, крикнул вниз:

- Есть кто живой? – Ему не хотелось расхаживать топлесс в пижамных штанах перед обслугой. Но в доме стояла, как ему показалось, зловещая тишина.

Он поднял голову, и посмотрел на камеру наблюдения, и не увидел привычного мигающего зелёного огонька. «Да, дела…» Мысли лезли в голову самые разные, в основном негативные, но он старался сохранять спокойствие, чтобы не запаниковать. Обойдя дом сверху донизу, он убедился, что дом действительно пуст и заперт снаружи, и отключены все коммуникации. Холодильник в кухне тоже не работал, и тоже был пуст, как одёжный шкаф в спальне.

«Чтобы ни случилось, нужно отсюда выбираться».

Он выглянул в окно, хмурый октябрьский рассвет, был похож, скорее на сумерки, чем на наступающее утро. Ветер гонял листву, и её было необычно много. Видимо во дворе никто не убирался уже несколько дней. Быстро спустившись в спортивный зал, он мысленно благодарил того, кто поставил на все двери в доме кодовые замки. При отключенном электричестве, все они были не заперты. Он нашел в раздевалке спортивный костюм, тёплые носки и кроссовки. Немного подумал, и не стал надевать куртку с логотипами, а достал серый пуховик, в котором ходил зимой на рыбалку. В спортивной сумке лежал его походный бумажник. Открывая его, он зажмурился. Да! Только наличные, никаких карт, и денег было достаточно, чтобы добраться в любую точку мира, и ещё на полгода хватит. «Только куда я без документов?» - усмехнулся он. Он вспомнил, почему брал с собой деньги на последнюю вылазку на природу. Он ездил инкогнито на базу отдыха в Бакуриани. Там у него было свидание с девушкой, которую он выделял среди остальных. Они катались на горных лыжах, и бродили по улочкам соседнего Боржоми. Девушка уезжала в Америку, и сама попросила о встрече, чтобы попрощаться. Двое суток без обычной служебной тягомотины пролетели, как одно мгновение. Он потом часто вспоминал, как они, молча, разошлись в аэропорту в разные терминалы.

Про один из запасных выходов из этого дома, знал только он. Поэтому он уверено спустился в подвал, отодвинул стойку с дворницким инвентарём, нашарил за стоящим рядом шкафчиком маховик, повернул от себя, и стена отодвинулась, открыв обычную железную дверь. Ключ был на месте, за неплотно подогнанным косяком. Открыв дверь, он оказался в длинном коридоре, где горело унылое дежурное освещение. Глубоко вздохнув, он закрыл за собой дверь в дом и, крепко сжимая в руках ключ, отправился на выход, до которого ещё нужно было пройти почти два километра.

В неприметном лесном домике, где заканчивался подземный ход, был неприкосновенный запас сухарей и чая. Но воды не оказалось. Поэтому он, пожевав сухари, вышел наружу. До скоростного шоссе было рукой подать, но автобус ходил по другой автотрассе, и ему пришлось пройти по лесу ещё почти километр, прежде чем он вышел к автобусной остановке. По расписанию автобус должен был подъехать через пятнадцать минут, поэтому он спокойно позавтракал в придорожном узбекском кафе, и удивился, что еда оказалась свежая и вкусная. В автобусе дремали сельские жители, которые ехали на станцию к столичной электричке. Он пристроился на заднем сиденье у окна, и закрылся купленной в кафе вчерашней газетой. Немного посмеявшись, над привычными «сенсациями» прессы, он задремал.

- Конечная! – Крикнул водитель.

Он вышел из автобуса, и побрёл к железнодорожным кассам. Купив билет до станции, пересекавшейся со станцией метро, он вышел на платформу. Внезапно повалил густой снег, и он едва не упал на пути, когда услышав гудок подходящей электрички, подошёл к краю платформы.

«Про квартиру на Стрельцовой никто не знает. Ключи в гараже у сына. Только бы не перепутать код замка. При повторной попытке набора, сигнал уйдёт в охранную организацию. Придётся драпать со всех ног».

В такую рань у гаражей никого не было. Он спокойно набрал код, и замок его принял. Он облегчённо вздохнул. Через час он уже просматривал новости в интернете, попивая кофе с коньяком. Ещё в метро он услышал разговоры о своей скоропостижной смерти от инфаркта. И сейчас пытался сообразить, почему его оставили в живых, бросив в обесточенном доме за сто сорок километров от столицы. Он так ничего и не придумал. Все версии были неправдоподобными. Только одна ещё как-то походила на правду. Они видимо, на самом деле думали, что он мёртв. «Но почему они так думали?»

Он ходил из угла в угол и пытался составить, хоть какой-то план. В квартире было достаточно денег, и даже документы на чужое имя. Можно уехать куда пожелаешь. Но зачем? Он прекрасно понимал, что не может никому из близких сообщить, что жив и здоров. По крайней мере, в течение полугода этого делать нельзя. Он зашёл в комнату, которую оборудовали для жены. Даже привезли сюда часть её библиотеки.

«Ну, раз я мёртв де-юре, значит де-факто, могу спокойно пожить полгода, читая книжки бывшей жены».

 

Худенький практикант вытянулся в струнку, увидев генеральские погоны Бекетова.

- Ну, показывай, чего там у тебя! – Рявкнул Бекетов не своим голосом.

Его подняли с постели в три часа ночи, и доложили, что в его ведомстве ЧП. Практикант потянул на себя железную дверцу холодильника, и перед Бекетовым оказался замёрзший труп его бывшего верховного начальника.

- Почему глаза не закрыли? – Пробурчал Бекетов, и отступил на шаг.

- Ещё работают эксперты… - Прошелестел практикант. – Можно закрывать холодильник?

- Погоди, сейчас явится мой заместитель, он тоже должен его увидеть.

Хлопнула входная дверь, и Бекетов оглянулся. Он знал, что на сложные случаи, его первый зам Суворов, всегда старается приехать после него, и только посмотрел на Суворова, который делал вид, что запыхался.

- Ты уверен, что это он? – Спокойно спросил Бекетов.

- Слепок зубов, и прочие особые приметы. Утром будет готов генетический анализ.

- И кого же мы тогда похоронили полгода назад? – Прошептал Бекетов в самое ухо Суворову.

- Наверное, Русакова. Это у него в последние месяцы мотор пошаливал. И Русаков ездил вместо него на последние встречи с общественностью… - Суворов кивнул в сторону трупа.

- А что же Русакова до сих пор никто не хватился?

- Так он же сирота круглая. Жена уже третий год, как в Америке с новым мужем, детей нет, родители умерли… А он - Суворов снова кивнул на труп, - всегда лично работал с Русаковым. Их графика не знал никто.

- А он то почему не объявился? – Бекетов снова свистел в ухо Суворову.

- Кто теперь скажет. При нём были документы на имя какого-то Черняка, они ровесники…

- Черняка? Игорёня, лет пять уже, как преставился. Они вместе срочную службу на флоте от звонка до звонка отслужили. Он, - Бекетов оглянулся на труп, - по этим документам инкогнито отдыхать ездил. Чтобы без шумихи.

А Олежке сообщили?

- Первым делом. Олег даже нашёл, где его папаша полгода прохлаждался. Жил в квартире своей бывшей, что ему после развода отошла. Сын просит, чтобы отдали тело для захоронения на родине усопшего.

- Усопшего… - Бекетов посмотрел на тело с наспех зашитой раной на животе. – Кто его так?

- В метро какие-то отморозки поливали его грязью, орали матом, вот он, видать, и не выдержал - врезал одному под дых. А тот подскочил, и пырнул его заточкой. Кровью истёк, бедолага, ещё до приезда скорой, которая стояла в пробке.

А я понять не мог, почему в доме, то есть объекте номер три, в спортивном зале лежали его пижамные штаны, а в спальне рубаха от этой самой пижамы. А на прачке выстиранное нижнее бельё, сорочка и костюм отглаженные висели. Все остальные его вещи, ещё накануне утром, на дачу в Масловке отправили. Вроде, горничная Ушакова в доме в тот день дежурила, надо бы её спросить, как, да что там было…

- А охрана, куда охрана смотрела? – Бекетов старался не смотреть на тело, но всё равно невольно останавливал взгляд на открытых глазах покойного.

- Вы же знаете, если он куда-то один ездил, охрана отдыхала. Дом в полночь от всех коммуникаций отключили, на профремонт готовили, вторая смена в отпуск ушла. А первая и третья уже в Масловке работали. В гараже одна машина всего была, значит, он на ней приехал ещё до полуночи, и сам в гараж поставил.

- Да, был человек и нет… - Бекетов развернулся на каблуках и пошёл к выходу, не обращая внимания на Суворова, который семенил рядом, и всё говорил и говорил. Вдруг Бекетов остановился и, оглянувшись на тело, громко сказал: - Ну что, доигрался в двойников?

 

- Теперь хорошо. – Гранитных дел мастер по прозвищу Ушат, отошёл от памятника, который только что установили и, склонив голову на бок, любовался своей работой.

- Дядя Ушат, никогда ещё не видел памятника, чтобы только даты рождения и смерти на нём стояли. – Молодой могильщик Лёшка, затянулся сигаретой, и присел на корточки рядом с Ушатом.

- Ты Лёшка, много чего ещё не видел. На кладбище и не такое бывает. Энтого и хоронили не по человечески. Приехал, с городскими из бюро, какой-то хлыщ, один без никого, долго стоял у гроба, и рыдал навзрыд. А гроб дорогой, дубовый, и мужик в нём холеный такой, гриму полкило на физиомордию намазали. Ну, прям артист, ни дать ни взять. Потом из бюро мне приказали памятник сваять, с энтими датами и без всяких имени и фамилии. Я его так и называл, пока памятник проворил – неизвестный гражданин-товарищ.

Вон, гляди, бюро едет, работу принимать. – Ушат показывал на просёлочную дорогу. – А с ним ещё какая-то тачка. Никак опять тот хлыщ нагрянул. А ну-ка, подметай быстрее, чего тут насорили, чтобы по шее от бюро не получить.

Ушат и Лёшка прятались за соседним памятником, пока их бригадир разговаривал с директором городского похоронного бюро, и высоким молодым мужчиной в чёрном костюме. Наконец, Ушат, шепотом, сказал Лёшке:

- Понравился хлыщу памятник. Гляди-ка, чего-то ставит с ним рядом. Никак фотографию привёз…

Когда начальство и заказчик уехали, Ушат и Лёшка подошли к могиле. С фотографии на них смотрел, и улыбался молодой морячок.

- И на чём только бескозырка держится? Как они так, чуть не на затылке их носили? – Заворчал Ушат, и пошёл прочь. Ушат узнал морячка, они когда-то в одном классе учились. «Знал бы, что тебе, так бы не старался» - думал про себя каменных дел мастер, - «Долго же они тебя не хоронили. Надо у жены спросить, когда сообщали, что ты помер».

А Лёшка, ещё долго стоял рядом с могилой неизвестного гражданина-товарища, и раздумывал о том, почему даже имени от человека не осталось.



Возврат к списку