Ларс Кристенсен: «Я пишу о внутреннем состоянии человека»

Норвежский писатель Ларс Кристенсен хорошо известен российскому читателю, хотя на русский язык переведено только четыре из нескольких десятков написанных им романов: «Посредник», «Полубрат», «Герман» и «Цирк Кристенсена». Одна из этих книг считается детской, остальные написаны для взрослых, но все они – о подростках. О том, случайность ли это, или сделано специально, расскажет сам Ларс Кристенсен.

– Я не думаю, что в писательском ремесле много случайностей. Я действую по некоторому составленному мной глобальному плану, и мне кажется, что то, что в моих книгах много взрослеющих людей, – совсем не случайность.

– А что из описанного Вами Ваша история или история знакомых Вам людей? Или все герои – собирательные образы взрослеющих людей – взрослеющих в весьма непростых обстоятельствах?

– Конечно, глядя на меня, можно подумать, что, когда я пишу историю лысеющего мальчика, это автобиографическое повествование. Но я не пишу биографий в прямом смысле слова, хотя я, безусловно, инвестирую свой жизненный опыт, свои переживания в то, о чем пишу.

– В Ваших романах «Герман» и «Полубрат» представлен взрослеющий молодой человек, попавший в сложную и даже неправильную физическую ситуацию – в одном случае это рост героя, в другом – его лысеющая голова. Почему Вы решили говорить о физических проблемах подростков, ведь чаще всего писателей привлекают моральные проблемы молодежи?

– Действительно, в обоих этих романах физические отличия героев весьма заметны, даже бросаются в глаза. Для меня это способ заострения конфликта, описания его внешнего проявления, скрывающего под собой, конечно, более глубокий внутренний конфликт. Оба этих романа – повествование о внутреннем состоянии человека, осознающего, что он не такой, как все.

– Всегда интересно узнать, где писатель родился и где жил позже. И как это изменение места жительства отразилась на его жизни…

– Я родился в 1963 году в Осло и рос в этом городе. Он для меня часто является таким литературным ландшафтом, на котором я поселяю своих героев – это и в «Германе», и в большей части «Полубрата». Некоторую часть своей жизни я прожил на севере, за Полярным кругом и, конечно, это тоже сказалось на том, что я пишу. Но все-таки мне нравится думать о себе, как о локальном писателе – писателе определенного места, герои которого ходят по улицам родного мне города, заходят в те же магазины и кинотеатры, что и я. И мне еще кажется интересным, привязывая сюжет к конкретным улицам, делать глобальные обобщения, то есть писать обо всем, но локально.

– А что Вы делали за Полярным кругом?

– Моя жена учитель, она работает в школе, в какой-то момент она получила новое место работы – в небольшом городке на севере Норвегии. Там мы провели пятнадцать прекрасных лет нашей жизни. Жизнь в Норвегии устроена таким образом, что, когда ты уезжаешь за много километров от дома, ты чувствуешь глобальные изменения не только климата, но и привычек, мировоззрения местных жителей и даже освещенности помещений. Вы наверняка знаете такого норвежского писателя, как Кнут Гамсун. Любой норвежский писатель, так или иначе, соотносит свое творчество с его романами. Для меня это путешествие на север было одновременно путешествием к Кнуту Гамсуну, потому что я приехал в его родные места.

– Может ли такое быть, что в самом коротком из переведенных на русский язык Вашем романе «Цирк Кристенсена» Вы даете ключ к понимаю всех остальных своих произведений? Он заключается в трех словах – «время», «молчание» и «меланхолия». А четвертое, на мой взгляд, вынесено в название этого романа – собственно «цирк»…

– Большое спасибо за такое точное и глубокое прочтение моего романа, потому что действительно он – некоторым образом ключ ко всему тому, что я пишу. Главный герой этого романа – разносчик цветов. Это частый приработок молодых людей в Норвегии (я тоже так подрабатывал, когда был молодым). Для меня эта книга – объяснение в любви тому району Осло, где происходит действие, ко всем его подъездам, дворам, людям, которые там живут. Конечно, это не уникальная аллегория, сам цирк действительно очень важен в романе, потому что у меня лично весьма непростое отношение к цирку, для меня это одновременно место печали, грусти и радости. Странное смешение совершенно противоположных вещей и эмоций.

– В романе «Полубрат» цирк тоже становится одной из ведущих тем…

– Для меня особо важна фигура клоуна, потому что это тот персонаж, который одновременно смеется и плачет. И, если говорить о том, что меня сформировало как писателя в еще совсем молодые годы, то, безусловно, помимо чтения и рок-музыки, это были фильмы с Чарли Чаплином. Я как-то быстро понял, что человек, над которым все смеются, – это несчастный человек, и выжить ему помогает именно его юмор.

– Взрослому достаточно сложно описать мироощущение подростка. Как Вы это делаете, и какими приемами пользуетесь?

– Один из признаков писательских талантов – это умение вживаться в различные образы и убедительно говорить от имени маленького мальчика или старушки. Я бы назвал это писательской эмпатией – такой важной частью нашей работы. Хотя, конечно, мне иногда приходится прибегать к некоторым специальным приемам, чтобы активизировать свои детские воспоминания. В частности, когда я писал «Германа», я делал такие вещи, которые, казалось бы, неприемлемы в моем возрасте – например, подбирал с земли каштаны по дороге на почту или бегал по опавшей листве. Это такие важные тактильные действия, которые нужно снова пережить, чтобы потом достоверно об этом писать. В писательстве есть такое понятие, как «метод действия», а вот это вживление в голову героя я бы назвал «методом переживания».

– Как Вы придумываете своих героев? Рождаются ли они сразу такими, какими мы их видим в романах, или формируются постепенно?

– Рождение героя – это очень сложный процесс, о котором даже трудно говорить. Для того чтобы создать достоверный персонаж, надо его любить. А единственный инструмент, с помощью которого это можно сделать, – язык. Очень важно правильно подобрать язык, которым ты будешь писать о том или ином персонаже. Что касается использования конкретных прототипов для моих героев, то они есть отчасти. Например, Германа я немного списывал с себя, потому что для меня очень важно, чтобы между мной, как писателем, и персонажем существовала некая интимная связь.

– Какие писатели больше всего повлияли на Вас, и были ли среди них русские авторы?

– Как и у всякого писателя, большой частью моей профессии является чтение того, что написали другие. Человеку важно понимать, в какой части ближайшего к нему ландшафта он находится. Для меня из норвежских писателей самым главным является Кнут Гамсун и в особенности его дебютный роман «Голос». Что касается поэзии, то она для меня тесно связана с рок-музыкой. Именно благодаря ей я обнаружил, что в тексте может быть красота, поэтичность. Существенную часть своего литературного образования я получил от классиков рок-музыки 1960–1970-х годов. А уже благодаря им познакомился с американским блюзом, который мне тоже очень нравится. Но на ранней стадии формирования себя как писателя я пристально присматривался к большому роману. Именно тогда я заинтересовался американским большим романом, датским, французским и, естественно, русским большим романом. Мне всегда казалось, что в русском романе есть какая-то глубина, которой, возможно, нет в американских текстах. Когда в 1960-е годы я делал первые шаги на писательской ниве, в моем окружении считалось хорошим тоном держать под рукой томик Достоевского.

Записала Юлия Скляр

Источник: chitaem-vmeste.ru