Интервью Гузели Яхиной, ставшей главным открытием Года литературы

«Зулейха открывает глаза» - самый яркий дебют нынешнего года - открытие «Большой книги». За несколько месяцев роман Гузели Яхиной заметили и отметили практически все отечественные литературные премии.

"Зулейху..." уже успели назвать "женским вариантом" "Обители" Захара Прилепина, согласны?

Гузель Яхина: Да, действительно наши романы можно сравнивать: они изданы с разрывом в один год, затрагивают близкие темы, в одной истории герой - молодой человек, в другой - молодая женщина.

Для меня "Зулейха…" - это очень личная вещь, я вынашивала и писала ее почти три года. Можно сказать, у меня не было выбора, о чем писать, - я точно знала, что буду писать именно о раскулачивании и кулацкой ссылке.

Семейная история?

Гузель Яхина: Да. Бабушку мою звали Раиса Шакировна, ее родная деревня - Зюри, в Сабинском районе Татарии. Бабушке было 7 лет, когда родителей раскулачили и всю семью сослали на Ангару.

Высадили на пустом берегу, в глухой тайге. Сначала жили в землянках, потом отстроили себе дома, работали на Аяхтинском золоторудном комбинате.

Это был не лагерь, а трудовой поселок, назывался Пит-Городок. Стоял он на реке Большой Пит - притоке Ангары.

Когда подплываешь к этому месту по Ангаре, поселочек, стоящий на высоком пригорке, очень красиво отражается в реке, очень похоже на древнерусский былинный град. Отсюда, как рассказывала бабушка, и название - Городок. В Пит-Городке бабушка прожила 16 лет.

С 1946 года поселенцам постепенно начали выдавать разрешения на возвращение - и она вернулась в родные края. Ей исполнилось тогда двадцать три года, она успела в Сибири закончить педагогический техникум.

Так получилось, что старшая сестра бабушки в начале сороковых годов сбежала из Пит-Городка, попала на фронт, стала зенитчицей и вернулась в родные края уже героем войны - она и позаботилась о младшей сестре, ходатайствовала о ее возвращении на родину.

После приезда из Сибири бабушка долго работала учительницей начальных классов в школе областного центра - села Богатые Сабы.

Кстати, вчера я как раз вернулась из поездки оттуда: в рамках проекта "Большая Книга в провинции" была в Татарстане на встрече с читателями. Собралось очень много людей, половина - бабушкины ученики, сейчас уже сами - люди преклонного возраста. Вспоминали бабушку, некоторые плакали.

Дома тема раскулачивания обсуждалась?

Гузель Яхина: Не то, чтобы активно обсуждалась, но и не замалчивалась. Бабушка говорила о сибирском периоде жизни нечасто, под настроение.

О чем вспоминала чаще всего?

Гузель Яхина: Как на ее глазах утонула баржа с поселенцами. Она с родителями была на второй барже, которая шла следом...

Я запомнила из ее сибирских рассказов какие-то самые яркие моменты: как они с другими детьми мыли золото в притоках Ангары, например. Бабушка подробно описывала всю технологию: как брали войлочные прокладки, как вкладывали их в многослойные деревянные решетки…

И, просидев целый день в ручье, в холодной воде, намывали несколько крупинок золота, несли их сдавать и таким образом выполняли план. Или как бегали по утрам в школу.

Школа была в соседнем поселке, за несколько километров от Пит-Городка. Ребятишки бежали туда - темным зимним утром, по глухому лесу, страшно боясь волков, которые могли выскочить из леса.

У бабушки тогда была плохая обувь - и она время от времени снимала шапку с головы, согревала ноги, потом снова надевала шапку на голову и бежала дальше...

Жалею, что не записывала ее воспоминания на диктофон - она рассказывала вещи, которые невозможно придумать. Знаете, что еще удивляло? В ее рассказах не было горечи, скорее что-то светлое, даже радостное.

Это же детство, юность...

Гузель Яхина: А еще друзья, которых она считала ближе родных. Население Пит-Городка было многонациональное.

Люди варились в общем котле на поселении 16 лет. После постановления 1946-го года многие разъехались, кто-то так и остался в Пит-Городе, укоренившись.

И потом всю жизнь бывшие питчане общались, переписывались, ездили в гости друг к другу и встречались - там, в поселке на Ангаре.

Бабушка очень жалела, что по семейным обстоятельствам не смогла приехать на последнюю такую встречу в 1980-м году.

Посмотреть живьем удалось?

Гузель Яхина: Нет. Пит-Городок существовал до 1994 года, а потом исчез с карты. Аяхтинское золоторудное месторождение иссякло, Советский Союз распался - никому не было дела до крошечного поселка, окруженного тайгой. И сейчас это заброшенное место.

Нашла фотографии в интернете, последняя датирована 2005 годом: туристы проезжали мимо на байдарке, увидели развалины и остановились сфотографировать. Это уже практически съеденное тайгой пространство, разрушенные дома, полуистлевшие срубы, через которые проросли деревья…

Таких личный историй у нас - сотни тысяч, есть гораздо более драматичные. И книг немало, талантливых, хороших, сильных, не только романов, но и воспоминаний. Почему именно это стало темой первой?

Гузель Яхина: У нас были очень непростые отношения с бабушкой. У нее был железный характер, сибирский. Мне хотелось лучше понять ее, разобраться в том, как этот характер сложился. Для этого и написала книгу.

Тогда почему Зулейха - не маленькая девочка, а уже взрослая тридцатилетняя женщина с очень тяжелой судьбой? Может быть, даже не осознанно тяжелой судьбой - до ссылки, до Сибири, разве это не меняет ситуацию принципиально?

Гузель Яхина: Да, совершенно верно. Я просто чувствовала, что хочется написать про переселенцев. Стала перебирать варианты: про кого эта история могла бы быть, какими могли бы быть герои.

Сначала вообще хотела сделать главную героиню гораздо старше - чтобы в Сибирь поехала 40-летняя бабушка с внучкой: тащила бы ребенка с собой, спасала, воспитывала.

Потом передумала, переиграла. Мне показалось, что нужный возраст - 30 лет, когда человек еще способен измениться. Так появилась относительно молодая героиня. И роман начался с одной сцены: Зулейха стоит перед огромной картой и медленно осознает, что гигантская карта - это вся ее страна; а сама она - маленькая песчинка, где-то на этой карте. Эта сцена в романе есть.

От этой сцены - назад и вперед по ходу действия - стали развиваться, разворачиваться какие-то события. Но отправная точка - маленькая женщина и большая карта.

Этой женщине 30 лет, она уже не девочка, но еще и не взрослая, зрелая женщина, в переломный момент судьбы.

Первая глава - о жизни Зулейхи в доме мужа - самая сильная в романе, от нее сносит крышу. Здесь есть мотив, которого прежде раньше ни у кого из писавших о 30-х годах и репрессиях, не было: в какой чудовищной реальности существовала эта женщина. Получился неожиданный эффект - ссылка и последующая жизнь не намного страшнее, чем то, домашнее бытие, полное привычных унижений и несправедливостей.

Гузель Яхина: По большому счету эта традиционная деревенская жизнь подсмотрена мною в доме бабушки и дедушки. Они были учителя, сельская интеллигенция, но жизнь вели совершенно крестьянскую. В детстве я много времени проводила с ними, наблюдала их общение. Дедушка любил бабушку.

Тем не менее, в доме всегда была тема мужчины и тема женщины. Без дедушки никто не начинал есть за столом, к примеру. Дедушка всегда сам резал хлеб и раздавал его. Дедушка делил и раздавал мясо.

Это не признак унижения женщин, но подчеркивает патриархальную роль мужчины. И в романе я ничего не придумала, просто вспомнила, как это было в доме бабушки и дедушки, чуть-чуть усилила акценты, гуще положила краски.

Кто в книге реален?

Гузель Яхина: Упыриха. Она единственная имеет прототип - мою прабабку, у которой был крутой деспотичный нрав.

Знаю ее только по рассказам родных и истертой фотографии: сидит слепая старуха в повязанном по брови платке. Конечно, она никого не убивала, не морила голодом, как свекровь Зулейхи в романе, но именно она дала толчок к созданию образа страшной столетней старухи. Все остальные персонажи выдуманные.

Сначала я прописала историю Зулейхи, как сценарий. Пыталась сразу писать как роман, но это сложно сделать, не имея опыта. Долго мучилась с первыми главами и поняла, что сперва нужно построить историю на уровне сюжета, чтобы элементарно понять, где она начинается, куда движется и чем заканчивается.

А персонажи возникали, вырастали сами - по ходу развития истории. Этих персонажей было поначалу больше, чем нужно, они все множились, мешали друг другу, и кого-то пришлось не пустить в роман…

Каждый раз, когда появляется новый герой, интуитивно чувствуешь, органичен он истории или нет, а также - куда он будет двигаться. Скажем, Игнатов, который по ходу истории из палача превращается в жертву. Я сперва не думала, что между ним и Зулейхой что-то может возникнуть, но когда поместила их в обстоятельства, стало очевидно: их сближение неизбежно.

Неожиданно гармонично получился светлый финал.

Гузель Яхина: В такой истории нельзя было делать хеппи-энд, но и заканчивать на трагической, безрадостной ноте, отпускать читателя с чувством опустошенности тоже нельзя. Финал пришел сам. Когда очень долго варишься в истории, многое получается само.

Почему эти уже такие давние события не отпускают?

Гузель Яхина: В этом времени есть настоящие мощные драмы, трагедии.

О них нужно говорить, писать, читать. У меня был очень хороший учитель истории, Владимир Владимирович Ленский: потрясающий, преподавал не по учебникам, а по дневникам, архивным материалам, художественным произведениям.

Самым живым, ярким и волнующим из всего курса истории для меня оказался советский исторический период.

Писать про современность пока не очень получается. Уважаю людей, которые умеют интересно, достоверно, тонко писать о современности.

Кстати, у меня в романе была задумана современная линия - про то, как правнучка Зулейхи, в каком-то смысле я сама, расследует судьбу своей бабушки по архивным документам. Написала эти главы - получилось искусственно, не сочеталось с историческим материалом. И я вырезала всю современную часть.

Первый роман, достаточно зрелый, профессиональный, таких случайностей не бывает.

Гузель Яхина: Я пишу с детства - стихи, прозу, философские сказки, сценарии, пьесы. Серьезно думала над тем, чтобы идти во ВГИК на сценарный, это была моя мечта. Закончила педагогический институт - по диплому я учитель немецкого языка, но не работала по специальности совсем, стала переводчиком, переехала в Москву, появилась семья, ребенок. Когда ребенок подрос, все-таки задумалась над тем, чтобы вернуться к мечте и закончила Московскую школу кино, только что получила диплом. Хотелось сделать хоть один роман. Ну и вот, написала.

В книге есть слова: "Свобода подобна счастью. Для одних вредна, для других полезна". Это так?

Гузель Яхина: Эти слова принадлежат Новалису. И один из моих героев, доктор Лейбе, просто цитирует Новалиса, наблюдая за тем, как его спутники совершают побег из вагона. А мне кажется, что потребность в свободе - самая важная для любого человека.

Источник: Российская газета