Дмитрий Глуховский: Книги не должны убаюкивать читателя

Разговор с писателем Дмитрием Глуховским не только о литературе, но и о настоящем и будущем России, о миссии писателя в такой сложный исторический момент и о ежедневном выборе, который делает каждый из нас

Его первый роман «Метро 2033», написанный еще 10 лет назад, о жизни после ядерной войны, когда людям пришлось использовать метрополитен как бомбоубежище, в сегодняшней России уже не кажется столь фантастическим. По крайней мере, судя по той риторике, которая льется с экранов государственных каналов. И в этой ситуации кому, как не писателю-фантасту, лучше других разбираться в том, что происходит вокруг?

Именно поэтому интервью с Дмитрием Глуховским мне не хотелось ограничивать рамками беседы о литературе. Об этом он расскажет 17 апреля на своем авторском вечере на фестивале Slovo в Лондоне. Наш разговор – о настоящем и будущем России, о миссии писателя в такой сложный исторический момент и о ежедневном выборе, который делает каждый из нас. 

Дмитрий, вы написали свой первый роман в очень юном возрасте и обрели огромную популярность именно как писатель-фантаст. Прошло много лет. Вы по-прежнему комфортно себя ощущаете в этом жанре, или он вас в чем-то ограничивает?

Конечно, ограничивает. Я никогда не ощущал себя фантастом, и моя новая книга «Метро 2035» далеко выходит за рамки этого жанра. С одной стороны, фантастика развязывает руки, потому что с нее спрос не такой, как с серьезной литературы. От нее никто не ждет откровений, она незначительно влияет на умы. Но, с другой стороны, она дает больше возможностей, потому что ты не связан ограничениями, которые навязывает реальность. И в России есть богатая история использования фантастики как притчи, как памфлета. В стране, где никогда нельзя было свободно говорить на важные темы, это делалось через форму сказки.

Но, в целом, фантастика воспринимается как жанр несерьезный. Это такой guilty pleasure, как Макдональдс. Многие позволяют себе почитывать фантастические романы по вечерам, втайне от своих высоколобых товарищей. Но мой бонус в том, что я могу обращаться к огромной массовой аудитории, ведь ни одну non-fiction книгу не издадут таким тиражом, как жанровую прозу.

Почему вам важно охватить массовую аудиторию?

Азарт в том, что литература гораздо свободнее, чем любые другие массовые виды искусства. Телевидение сегодня связано по рукам и ногам своими пропагандистской  и психотерапевтической функциями, оно профессионально занимается ложью. Кино находится под гнетом государственной цензуры и под коммерческим давлением. Сейчас  можно высказаться на любую мало-мальски важную и острую тему только в книгах. Поэтому к литераторам отношение как к оракулам: кто, если не они, скажет правду? «Поэт в России больше, чем поэт", как субъективен он ни был. Потому что если ты не увидишь отблеска правды и здравого смысла в книгах, то ты не увидишь их нигде.

Еще один азарт – возможность повлиять на умы. В Америке литература это прежде всего entertainment. У нас это считается позорным. Но влияние на умы, если ты говоришь с миллионной аудиторией, несоизмеримо больше, чем если ты пишешь книгу для узкого круга интеллигентов. Да и многие хорошие писатели считают общение с массовым читателем ниже своего достоинства.  

Я придерживаюсь противоположного взгляда и не считаю, что массовый читатель - идиот. И эти 86% - они не глупы, они дезинформированы. Я уверен, что человек способен развивать в себе положительные качества и умственные способности. И нужно помогать ему в этом.  Есть концепция телеканала Sky News, а есть BBC. Первые, как и вся империя  Fox, направляют свою деятельность на то, чтобы потакать человеческим слабостям. А BBC рассказывает своему зрителю о мире, образовывает его. И мне кажется, задача любого автора именно в этом.

Думаю, это самое интересное, что есть в моей профессии. Причем, дело не в деньгах, потому что сегодня в России на литературе не заработаешь. Скорее, это казино: ты ставишь три года своей жизни на рулетку и раскручиваешь ее. И я один раз поставил на зеро и выиграл. Но это не значит, что везти будет всегда. Деньги тут должны быть вторичны. Главное - распространение идей, мыслей, погружение читателя в свой мир. Вот почему для меня важно, чтобы у любого человека была возможность зайти на официальный сайт,  в хорошем качестве погрузиться в мою историю и оценить ее, не подвергаясь материальному цензу. Главное, чтобы прочли.

Вы действительно были первым, кто в России начал публиковать свои книги в Интернете совершенно бесплатно. Как вы считаете, за этим будущее литературы? И не знакома ли вам ностальгия по «бумажным страницам», о которой так часто говорят другие писатели?

Интернет не заменит бумажную книгу, бумажная книга не заменит папирус, папирус не заменит пергамент, а пергамент не заменит глиняную табличку. Каждое поколение привязывается к своему носителю. Наши родители слушали виниловые пластинки, но даже они сегодня в повседневной жизни закачивают музыку в айфон. А следующее поколение будет скучать по планшетам так, как мы сегодня по пластинкам.  Для самой истории не принципиально, на каком носителе ее будут читать. Илиаду вообще на бумаге не писали, ее рассказывали вслух!

Но я вашу книгу «Метро 2033» все равно купила в бумажной версии – не могу заставить себя читать с экрана. И нашла в ней интересный спор двух героев. Один из них говорит, что нужно подчиниться обстоятельствам и принять свою гибель. Другой призывает бороться до конца. И я подумала, что для сегодняшней России это снова стало актуально. Вам сейчас какая позиция ближе: бороться или подчиниться?

Это центральная тема моей новой книги «Метро 2035»: что будет с родиной и с нами? И я не знаю, как ответить на этот вопрос. Я не разделяю ни одну, ни другую точку зрения моих героев, потому что они обе доведены до экстрима. Думаю, это выбор, который ты делаешь каждый день. Вспомните Болотную площадь. В какой момент ты решаешь, что все-таки надо выйти? И, главное, можешь ли ты что-нибудь этим поменять? Пока я думал, что эти выступления могут что-то изменить, я туда ходил. А потом увидел, что за их счет пиарятся «герои революции», а власть от этого никак не страдает. И я решил не участвовать о том, что никак не меняет политические процессы.

Бороться или опустить руки – это вопрос, который все себе сегодня задают. Ради чего бороться? Ты не можешь сделать отдельную Московскую Республику для интеллигенции. А людям не нужно то, за что мы выходили на площади. И всегда проще свалить на «тупой народ», который «хочет хавать из корыта» и которому все равно, что государство занимается децимацией и расстреливает каждого десятого. Но потом ты понимаешь, что эти люди живут в сконструированной реальности, им никогда не говорили правды.

Человек - существо, которого Бог наделил головным мозгом и в благословение, и в проклятие. В нашей голове можно создать воображаемую картинку и убедить нас, что это реальность.  И мы будем верить в пятилетки, во врагов народа, в «догоним и перегоним». Когда в обществе абсолютно доминирует, благодаря СМИ, одна точка зрения, ты со своей «правдой» оказываешься городским сумасшедшим.

Но вы, как раз, относитесь к людям думающим и не зомбированным, и в своих колонках выражаете достаточно жесткую критику нынешней власти. При этом, ваша массовая аудитория в большинстве своем разделяет иные взгляды. После всего произошедшего за последние два года вы не ощущаете, что пропасть между вами и читателем все больше увеличивается?

Безусловно. Особенно я ощущаю это, когда захожу в свой аккаунт в контакте, и там как раз можно наблюдать этот суровый срез. Регулярно мне присылают сообщения люди, которые не знают, что «не» с глаголами пишется раздельно, о том, что я ничего не понимаю в политике. Но пока они меня прощают, хотя и намекают, что пора перестать писать глупости.

Понимаете, ведь «Метро 2033» - книга пацифическая, про ксенофобию, про обманчивость любой идеологии. И что люди из этого извлекают? А то, что один из воюющих батальонов ДНР называет себя орденом «Спарта», делает себе нашивки с символикой метро и идет в бой. То есть, ты вдохновляешь людей, но совсем не на то! Я же книжку писал о том, что все люди – братья. Как в итоге мы влияем на умы, прогнозировать невозможно.

При этом, вы говорите, что «Метро 2035» посвящено тому, что происходит сегодня и вашим взглядам на это. Какую реакцию вы ожидаете от своих читателей? Не боитесь обратного эффекта?

Я могу получить, конечно. Ну и ладно! Книжки не должны баюкать. Возмущение и отрицание – лучше, чем безразличие. Передо мной не стоит задача веселить читателя: я стараюсь, обернув свои мысли в развлекательную оболочку, заставить его включить голову, перестать оперировать навязанными клише. И сегодня это важно делать любыми способами, потому что государственные каналы – главный источник информации для большинства  - дают своим зрителям такой поток абсурда, что они не могут из него вынырнуть сами.

Интересно, что во главе этих каналов стоят очень неглупые люди, по-настоящему образованные. И у меня к ним очень много вопросов! Они начинали как защитники демократии, свободы слова, западники. И они не могут сегодня не понимать, что они врут. Возможно, они стараются об этом забыть вмести возможными способами или самим поверить в эту чушь. Во что они верят? Почему они это делают? Наверное, ими движет упоение собственной властью над миллионами людей. Плюс, происходит какая-то самоиндоктринация, когда система этих людей засасывает и зомбирует.

Обычно я не люблю задавать провокационные вопросы, но в вашей биографии есть пункт, который я никак не могу сопоставить с вашими взглядами. Как получилось, что вы работали на Russia Today?

Отучившись в университете, я 3 года проработал на канале EuroNews – c 2002 по 2005 год. Это первый срок Путина, когда он строит властную вертикаль. Тогда же была вторая чеченская война, но еще не было риторического отката в противостояние с западом. И когда в 2004 году создавался канал Russia Today, он должен был стать «нашим ответом BBC», призванным доказать, что в России есть свобода слова. И я, устав от скуки в Европе и от того, что не мог заниматься интересной журналистикой, вернулся в Россию и пришел на RT. В течение следующих 3-х лет я руководствовался принципом «Путин говорит одно, а критики – другое», так что мне ни разу не пришлось искать компромиссов с совестью. Как канал, который вещает о сионистском заговоре и Ротшильдах для всех леваков и параноиков в мире, он себя нашел гораздо позже.  Более того, корреспондентская работа на RT – это самое интересное, что я делал в жизни. Так что я этой строчки в биографии не стесняюсь, хотя сегодня я бы там работать не смог, конечно. Но, с другой стороны, не побываешь внутри системы – не поймешь, как она работает. Важно, кем ты выходишь, столкнувшись с ней.

Вы достаточно долго проработали в медиа, до сих пор пишете колонки и ведете радиопередачи. Кем вы себя ощущаете в большей степени: писателем или журналистом?

Я пытаюсь быть писателем, хотя это громкое слово. Я предпочитаю «автор», как английское author. Публикации нескольких книг не достаточно, чтобы носить звание писателя. Здесь должно совпасть и признание широкой аудитории, и интеллектуальной элиты. Я все-таки тяготею по ценностным критериям к интеллигенции, и мне бы хотелось, чтобы ее представители меня читали и принимали.

Могу заблуждаться, но у меня создалось ощущение, что любовь массового читателя вы стремитесь завоевать с помощью книг, а вот признание интеллигентских кругов – за счет своих колонок. Это так?

Да. Колумнистика никакого финансового значения не имеет, но за ее счет я получаю возможность высказываться по актуальным событиям. Мои колонки позволяют мне разговаривать с той аудиторией, которая могла и не подозревать о моем существовании, потому что не читает фантастики.

Вы один из немногих современных русских авторов, чьи книги активно переводятся на иностранные языки, вас хорошо знают в Европе. В чем секрет успеха? И почему не получается у других ваших коллег?

Lucky me! У меня нет объяснения, почему читают, но я знаю, почему переводят. По моим книгам созданы компьютерные игры, и иностранные издатели, думая о своих финансовых рисках, полагают, что есть определенное количество людей, которые любят эти игры. А значит, купят книгу. Ведь перевести большой роман с русского – очень сложно и затратно. Этим я могу объяснить, почему редко публикуют на западе российских писателей. Издатели боятся рисковать, потому что наша литература – крайне руссоцентричная и западному читателю не вполне понятная. Фантастика же более универсальна за счет приключенческого компонента. Если вы написали книгу о буднях русской деревни, то это должна быть абсолютно гениальная вещь, чтобы заинтересовать иностранца.   

Хотя даже мне частенько говорят, то мои романы «очень русские», от чего я тут же открещиваюсь, потому что меня всегда вдохновляла латиноамериканская проза, немецкая литература 20 века  и даже Кафка. Что тогда говорить о других писателях, которые и сами утверждают, что продолжают традиции русских классиков?

Вы успешно работали во Франции журналистом. Почему вы не остались там?

Мне было скучно. В Европе все позиции уже расписаны и заняты, иммигранту построить карьеру очень сложно. Французы получают должность в 20 лет, потом в 40 лет их повышают и потом еще раз повышают перед пенсией. Все держатся за свои места, предпочитая стабильность  высокой зарплате. Это страна, где уже все случилось. А мне было 22 года, и тогда еще казалось, что это кино снято про меня. Хотелось драйва, жизни. Когда у меня в жизни ничего не происходит, я становлюсь очень тревожным,  поэтому я вернулся в Россию. И не жалею об этом.

Интересно, что в 2007 году вы, следуя старой традиции писателей-фантастов предсказывать будущее, в интервью газете «Власть» очень точно описали то, что происходит в России сегодня. Вы сказали тогда, что мы движемся в сторону новой «холодной войны» с Западом, хотя тогда для этого не было веских оснований. Вы готовы сегодня дать новый прогноз: что ждет Россию дальше?

Мы стоим на развилке. Чем хуже будет экономическая ситуация, тем сильнее будут закручивать гайки. Наше правительство и лояльные институты, сколько ни тужились, никакой новой идеологии не придумали. Народной оказалась только имперская идея: мы все потеряли, но мы все вернем. Это понятная русскому человеку вещь. Поэтому пока экономика будет хромать, будет работать конфронтация с западом. Которая, в какой-то момент, может выйти из-под контроля, потому что запад будет вынужден отвечать: ставить базы вокруг нас, выдвигать новые санкции. И тогда воображаемая угроза станет реальной. А если в экономике настанет либерализация, то может быть и ослабление идеологического противостояния.

Но, если исходить из логики режима, то он не способен к демократическому реформированию. И еще нельзя не учитывать естественный процесс старения элит - сколько бы они себя не кололи ботоксом. А людям в возрасте свойственно бояться перемен, да и старческие недуги развиваются. И одно дело, когда Альцгеймер был у Рейгана, и совсем другие – у лидера Северной Кореи. Мы где-то посередине, поэтому Альцгеймера я искренне никому не желаю.

Если говорить серьезно, то потепления в отношениях с западом я в ближайшем будущем не вижу. Но надеюсь, что в какой-то момент все-таки возобладает прагматический подход – и с той, и с другой стороны.

Автор: Julia Varshavskaya

Источник: russkylondon.com