Бернар Вербер о своих взглядах на жизнь

Чем больше пишу о смерти, тем больше радуюсь, что живу. Отказываюсь видеть в смерти завершение всего. В книге последняя глава часто воспринимается как конец, но ведь может быть и второй том, продолжение – с жизнью так же.

Хотелось бы, умирая сказать:  я сделал все, что было в моих силах и теперь могу уйти. Не хотелось бы испытывать страх или чувство «надо было по-другому прожить эту жизнь».

Действительно хороших родителей на самом деле не существует. Первое, что следует предоставить детям – твое собственное время. Нужно научить детей быть любопытными и обязательно читать им книги. Уверен, что ребенок, который читает книги, вряд ли захочет пить, принимать наркотики или покончить жизнь самоубийством.

Дети – как растения, растут так, как в них заложено, как захотят. Можно им придать направление, но лишь до определенного момента. Бывает, вроде все правильно делаешь, а все равно ничего не получается и наоборот – есть родители, которые все делают ужасно, а дети вырастают прекрасными. Вспомним Чарли Чаплина: отец его бросил, мать была безумной и много пила, совершенно им не занималась, и при этом он преуспел в жизни.

У меня лишь трое друзей, которым я по-настоящему доверяю и которые были со мной, когда у меня возникли серьезные проблемы.

Единственный способ не иметь врагов  – сидеть дома и смотреть телевизор. Враги появляются сразу у любого организма, стоит ему родиться. Выросла трава – приходит баран, чтобы ее съесть, волк ест барана, а того кусают насекомые. Есть люди, которые меня ненавидят, иногда они посылают мне злобные письма. Есть очень ревнивые писатели, которые желают мне провала. Во Франции много критиков, которые любят только направление нового романа и ненавидят все, что касается научной фантастики. Естественно, я их очень серьезно нервирую. И они меня немного. Но я их больше, чем они меня.

Национальные границы кажутся мне совершенно искусственными. Система национальных государств привела к огромному количеству смертей, пора переходить к чему-то новому. Я себя позиционирую как человеческое существо, которое позволило себе размышлять о том, что происходит на всей планете.

Одна книга позволяет мне жить три года. Если вдруг она будет продаваться плохо, мне придется заняться какой-то другой работой – например, вернуться к журналистике. Эта работа меня угнетала. У нас в редакции работали 120 человек, 80 из которых – начальники. Они получали в пять раз больше меня и были не очень-то приятными людьми.

Я ничего не понимаю о любви, разве что совсем чуть-чуть. Не думаю, что мне суждено пережить великую историю любви. Скорее всего, моя судьба – это несколько посредственных любовных историй. Не было у меня какой-то всепоглощающей невероятной страсти, о которой снимают кино. Наверное, главная любовь моей жизни – литература.

Когда я вступаю в отношения, говорю женщине: ты можешь попросить у меня все, что угодно, но не проси перестать писать. И она обязательно об этом просит! Женщина всегда приходит к такому соображению: если он на самом деле меня любит, то откажется ради меня от того, что для него важнее всего. Проверка чувств. Вы знаете, что Эйнштейна его женщины просили прекратить заниматься наукой?

Женщины часто не понимают, что мне не нужен отпуск. Гораздо интересней приехать в Россию и заниматься продвижением моей книги, чем сидеть в какой-то гостинице, загорать и ничего не делать.

Надеюсь, когда-то мы придем к тому, что каждый из семи миллиардов людей будет заниматься творчеством. Все скучное будут делать роботы. Дома будут придумывать креативные архитекторы, а строить их – роботы. Уже есть дома, полностью выстроенные роботами и заводы, выпускающие продукцию без участия человека. Мы уже живем в обществе удовольствий. Но творчество интереснее удовольствий.

Смысл творчества – показать другим, что может существовать лучший мир, давать людям идеи какой может стать жизнь. В книге «С того света» я рассказываю о персонаже, который умирает, но при этом не мучается. Это дает возможность людям надеяться, что и они после смерти не будут страдать.

Всегда мечтал, чтобы по моим книгам сняли кино, но, боюсь, этого никогда не случится. Мне кажется, в моей карме нет кино. Невозможно иметь все. Я был бы слишком счастливым, если бы это случилось, мне нужно немного фрустрации.

Жизнь, которую я живу, – лучшая из всех, что у меня были. Я путешествую, узнаю множество интереснейших вещей, работа меня не утомляет. Я живу в стране, которая не ведет войну и никогда не страдал от голода. Мне очень повезло в этой жизни, чего не сказать о предыдущих. Помню, в предыдущих жизнях я голодал – это очень тяжело. В одной из жизней я был женщиной и при том несчастной – раньше положение женщины было чудовищным. Сейчас ситуация немного улучшилась, но не повсеместно. Поэтому мне кажется, должна возникнуть мощная глобальная феминистическая партия, чтобы бороться с несправедливостью, с которой женщины сталкиваются каждый день.

Мой настоящий талант – музыка. Моя мама – учитель фортепьяно. Вот уже шесть лет она учит меня игре на фортепиано. Другой мой талант – рисование, но я недостаточно развил его. У меня не было какого-то реального таланта к писательству, в моей голове проносились рисунки, звучала музыка и я это все переплавил в истории. Может быть я вообще живу не свою жизнь.

Текст: Анна Бабяшкина

Источник: Читаем вместе