Пиастры, пиастры!

Можно ли заработать литературоведением? Ещё как! Но редко.

В пятом, что ли, классе проходили «Робинзона Крузо». Учительница решила разбавить надуманную романтику прозой жизни.

— Знаете ли вы, дети, — сказала она, — что у Робинзона был прототип — английский моряк Александр Селькирк?..

Тогда я ещё не знал, какие обстоятельства привели склочного Селькирка на необитаемый остров, а учительница об этом умолчала. Она сообщила кое-что поважнее.

— В передаче «Поле чудес» фамилия Селькирка была загадана в суперигре, и отгадавший получил автомобиль, — сказала учительница. – Автомобиль за Селькирка, — повторила она мечтательно.

Я был ребёнком впечатлительным и сказанное запомнил, но шанс был упущен: даже в такой передаче, как «Поле чудес», дважды одного вопроса не повторяют.

Шли годы. Я почему-то стал студентом филфака. Как-то раз в библиотеке взял с полки том советского академика Храпченко о Толстом (Храпченко М.Б. Лев Толстой как художник, М., 1971, 3-е изд.) — и между первыми же наугад открытыми страницами обнаружил сто рублей. Вот она, чистота идеалов советской науки, помноженная на бездарность, – спрашивается, удалось бы мне найти хоть десятку в антисоветском Бахтине, вдоль и поперёк законспектированном не одним поколением студентов?

А в недавнем «ЧГК» встретился хороший литературоведческий вопрос:

«В каком жанре высшей наградой исполнителю является то, что его не дослушали до конца?»

Благовещенка придумала, кстати. Но денег не заработала.

Автор: Сергей Оробий