Подвиг фантаста

Когда фантаст пишет о будущем – это нормально. Когда его интересует альтернативные сценарии развития уже известных событий, здесь тоже все понятно. Пораскинуть мозгами над вопросом «а если?» - вещь полезная. Попутно фантастика говорит о вечном. Люди любят и ненавидят, дружат и враждуют. Общества возникают и распадаются. Культура меняет свой облик. Явления своеобразные в каждую эпоху (фантастику интересует, как будет, или могло бы быть), но постоянные и повторяющиеся. Мимо не пройдешь, обязательно затронешь. Вечное, повторяющееся – это и есть та пуповина, которая связывает фантастику с литературой вообще. Поэтому истеричные выкрики «фантастика – это тоже литература», несущиеся уже с полвека, удивляют. Ну зачем этот литературный феминизм? У нас уже давно равноправие и демократия. Фантастика такая же прямоходящая, без перьев, разумная и политическая, как и положено литературе.

Но вот можно ли назвать фантастикой книгу, которая рассказывает о настоящем?

Очевидно, что нет. Для описания нынешнего положения дел существует литература простая, обыкновенная, нефантастическая. Прибавление к обычному тексту чертей с ведьмами, видений, или говорящих игрушечных зверушек, изготовленных на основе новейших технологий, как в романе Дмитрия Захарова «Кластер», в сущности, мало что меняет. Фантастика от нефантастики отличается картиной мира, онтологией, а не набором литературных приемов. От того, что Иван Карамазов разговаривает с чертом, а по провинциальному городку скачут бесы-нигилисты, романы Достоевского не переходят в категорию «хоррор и мистика».

Наличие фантастического элемента не делает книгу фантастикой. Перед нами просто прием. Может быть автор раздвигает рамки реальности для того, чтобы говорить о действительности более свободно, может быть это маркер того, что его больше интересуют вопросы абстрактного характера, и ты, читатель, реализма от этой книжки не жди, будет сплошная философия и экзистенциальные проблемы человечества. А может, перед нами банальный уход от ответственности. Эзопова потаенная речь, мимикрирующая под фантастику. Автор боится прямо писать о происходящем здесь и сейчас. И начинается всякого рода иносказание.

«Кластер» Дмитрия Захарова производит как раз такое впечатление. Писал человек роман «про жисть» офисных работников и тружениц сцены, про то, что 37-ой год не закончился, в России все воруют и предают, отходят в сторону, толкнув перед этим предварительно падающего, а потом решил все это дело замаскировать параллельной сюжетной линией. «Где-то в не очень далекой Галактике…» развернулась наша российская «история игрушек».

Спору нет, игрушки любят все, а Барто, катком проехавшись по незрелому детскому сознанию, эту любовь впечатала намертво. Но роман-то, в конечном счете, не о плюшевом медведе Семене и стойких оловянных солдатиках, а об ужасах тоталитаризма.

В этом и состоит главная проблема книги Захарова. Потому что в процессе чтения страшно не стало. Да и не могло стать. Стандартные уже байки о том, как герои занимались друг с другом сексом и мечтали о светлом царстве свободы и демократии, а всесильная партия их за это покарала, или герой все вешал и стрелял, а потом задумался, и забыл, как положено дышать в тоталитарном обществе – порядком надоели. Пишут их как под копирку. И, к примеру, «Черное знамя» Дмитрия Казакова двухлетней давности – классический образец, как можно собрать типовой антитоталитарный роман, используя кубики другого цвета. Бери Россию вместо Германии, евразийцев вместо нацистов – и кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста. Неоригинально. Но при всех издержках неоригинальности продукт, сделанный по готовой социальной и политической модели, работает.

А у Захарова модели нет. Нет социологии и политологии. Вместо четко прописанных тоталитарных реалий, которые должны открыться перед читателем, какие-то абстрактные темные фигуры, обещающие всех заарестовать. В общем-то, не врут, так все и происходит – сажают и убивают. Но читатель не видит этой бездушной функционирующей системы. Вместо нее какой-то Бабай из детских сказок. То одного утащит, то другого. Потом всех. Но это же не трагедия, статистика.

То есть в книжке нет не только фантастики (Захаров безбожно перебарщивает с современностью, состязаясь с российскими сериалами в качестве картинки), но и науки, без которой картина даже самого недалекого будущего не производит впечатления натуральной и заслуживающей внимания. Зачем мне читать «Кластер»? Я про социальное разложение, коррупцию и так все знаю.

Собственно, и автор все знает. Поэтому как-то вяло цедит повествование, не слишком отличаясь от других таких же неспешных и небогатых на события российских фантастических романов.

Где же подвиг фантаста?

В том-то и дело, что его нет. В том, чтобы представить тигра мертвым, а потом дергать его за воображаемый хвост, нет никакой особой доблести. Кажущееся отражение кажущегося тоталитаризма – вот что такое «Кластер». А нам подавай настоящий, чтоб мы ужаснулись и повернули оглобли куда подальше от таких страстей.

Автор: Сергей Морозов