Интернет-ресурс Lit-ra.info продаётся. Подробности

Колонка Сергея Оробия

Сергей ОробийСергей Оробий родился и живёт в Благовещенске. Критик, литературовед. Кандидат филологических наук, доцент Благовещенского государственного педагогического университета.
Автор монографий:
- «"Бесконечный тупик" Дмитрия Галковского: структура, идеология, контекст» (2010),
- «"Вавилонская башня" Михаила Шишкина: опыт модернизации русской прозы» (2011),
- «Матрица современности: генезис русского романа 2000-х гг.» (2014).
Печатается в бумажных и электронных литературных журналах.

С точки зрения бога

17 авг 2018

По поводу книги «Мысли мистера Фитцпатрика о Боге» Честертон заметил, что куда интереснее было бы прочесть «Мысли Бога о Фитцпатрике». Интересно не только Честертону, но не каждый ведь решится поставить своё имя на таком сочинении. Это хорошо понимали авторы сакральных текстов. Мы, например, знаем мысли бога об Иове. Их автор, по замечанию Александра Гениса, загнал себя в тупик: «Кто решится говорить за Бога? И что тут можно сказать? В эту грозную паузу, если уж мы взялись читать Библию, каждый должен поставить себя на место Бога – кто-то же это сделал».

С литературоведческой точки зрения поставить себя на место бога можно двумя способами. Либо Он принципиально вмешивается в сюжет, спускаясь с неба на сцену. Этот приём знали уже древние греки, называя его «бог из машины» и не прощая даже Еврипиду. Либо Он принципиально не вмешивается в сюжет, и тогда читатель приобретает незнакомую ему точку зрения — из ниоткуда.

Так написан «Венерин волос» Михаила Шишкина, герой которого, «министерства обороны рая беженской канцелярии толмач», переводит истории беженцев — не только с русского на немецкий, но и с земного языка на универсальный. Всё повествование романа, словно в насмешку над бахтинской теорией диалога, соткано из разговоров, в которых говорящие не слышат друг друга, из писем, на которые нет ответа, и из дневников, предназначенных не тому, кто их в данный момент читает. Для бога нет ни времени, ни границ, поэтому истории в «Венерином волосе» перетекают одна в другую (однако всё читавший Дмитрий Быков уточнил, что этот приём сначала был опробован Абрамом Терцем в рассказах «Ты и я» и «Графоманы»).

В конце концов, любой автор имеет демиургические замашки, иначе не сел бы за письменный стол. Однако не каждый автор готов всерьёз объявить себя Его заместителем. Но иногда так хочется исправить ход вещей, повернуть время вспять — не в книге, а в реальности. Поэтому Лев Толстой в эпилоге «Войны и мира» пытается шагнуть за пределы сюжета, чтобы объяснить смысл истории. Поэтому, по версии Бориса Парамонова, Солженицын не довёл сюжет «Красного колеса» до октября 1917-го — не захотел представить Ленина победителем. Это, впрочем, тот же «бог из машины», но опоздавший и уже никому не нужный.

Автор: Сергей Оробий


Возврат к списку