Литературный fuck

«Целые жанры сегодня, не говоря об отдельных произведениях, специально создаются под срач в фейсбуке», заметил намедни Алексей Колобродов. По воле «библиотечного ангела» этому суждению сразу же нашлась рифма - в новой книге Натальи Ивановой «Такова литературная жизнь»: «Главным в литературе 1987-го был, конечно же, прорыв публицистики и ее влияние на все жанры без исключения».

Насколько рифмуются 1987-й и 2017-й - повод для отдельного разговора (вполне бесперспективного), ну а разница, конечно, очевидна. Фейсбук сегодня - больше, чем публицистика. Сосредоточимся на слове «жанр». Тут всё гораздо интереснее.

Одни возразят, что фейсбук не литература и никогда ею не будет. Другие вспомнят, что Юрий Тынянов когда-то советовал не заморачиваться с маркировкой границ литературы, призывая к описанию литературного факта. «Определения литературы, оперирующие с ее "основными" чертами, наталкиваются на живой литературный факт. Тогда как твердое определение литературы делается все труднее, любой современник укажет вам пальцем, что такое литературный факт… Стареющий современник, переживший одну-две, а то и больше литературные революции, заметит, что в его время такое-то явление не было литературным фактом, а теперь стало, и наоборот. Журналы, альманахи существовали и до нашего времени, но только в наше время они сознаются своеобразным "литературным произведением", "литературным фактом". Заумь была всегда - была в языке детей, сектантов и т. д., но только в наше время она стала литературным фактом и т.д.», писал Тынянов.

Так вот, фейсбук определенно стал литературным фактом. Прежде всего, он потеснил из читательского обихода роман и помог переосмыслить анекдот. Он коллосально ускорила литературную жизнь - но и сделал ее куда более разреженной. Об этом сейчас рассуждают многие, в частности, Евгений Ермолин, заметивший, что литературу настиг коммуникативный коллапс: в разреженном литературном пространстве не порождается резонанс. «Лучшая для меня проза момента — это моя флента в фейсбуке. Это самый несомненный способ жить сегодня. Вы даже не догадываетесь, какие там шедевральные сюжеты, какая в итоге фантастическая, перманентно обновляющаяся полифония! Нюанс в том, что эту фленту знаю только я. Да, вот так устроена актуальная словесность в ее наиболее адекватном реальному читательскому спросу предложению».

Интересно разобраться в том, что составляет этот самый читательский спрос. В поисках чего мы лихорадочно обновляем ленту по пять раз на дню? Самый точный ответ дал Дмитрий Быков, активно критикующий феномен соцсетей: в фейсбуке «общаются не душами, а самолюбиями». В этом, однако же, было бы полбеды. Несколько колонок назад я писал про «эффект Янагихары» - той самой Янагихары, книга которой, по словам Анастасии Завозовой, «конечно, могла появиться только в 2015 году, когда чужой внутренний мир стал таким же привычным обитателем интернета, как котики». «Именно персональный опыт, личные переживания становятся сегодня основной формой декорума, которым человек украшает себя или вернее свою публичную витрину» - притом «именно травма в анамнезе становится синонимом личностной глубины», добавляет Галина Юзефович, посвятившая феномену Янигахары целую лекцию (https://daily.afisha.ru/brain/5188-malenkaya-zhizn-kak-socialnyy-eksperiment-lekciya-galiny-yuzefovich/).

Другими (моими) словами, фейсбук предлагает нам очередного «маленького человека», Акакия Акакиевича, - не в качестве персонажа, а в качестве френда. Однако «смотреть на всех снизу вверх - это очень большое высокомерие», как однажды сказал М.Л.Гаспарову А.Я.Гуревич.

Литературный факт - или литературный fuck?

Автор: Сергей Оробий