Майя Кучерская о прозе начинающих, о том, можно ли «выучить» на писателя и к чему нужно быть готовым, собираясь зарабатывать литературным мастерством

– Майя, вы руководитель магистратуры «Литературного мастерства» в ВШЭ и Creative Writing School. Расскажите, как вы решили организовать эти курсы и правда ли вы считаете, что можно «выучить на писателя»?

– Мне кажется, наше несчастное российское население глубоко травмировано школьным преподаванием литературы, где к писателям учили относиться как к небожителям. Их портреты висели намного выше головы, и смотрели мы на них, великих, снизу вверх. Поэтому внезапно достигавшие детских ушей сведения о том, например, что Пушкин был поклонником женской красоты не только в стихах, а Есенин – пьяницей, словом, что все они были живыми людьми, поражали воображение. Это ведь боги! Как они могут глушить водяру и ходить в бордель? Может, это ошибка? Словом, для человека, выросшего в России, вопрос «можно ли стать писателем?» сводится к вопросу «можно ли стать Богом?»

– Трудно быть Богом!

– «Нет ничего невозможного» – это теперь моя любимая фраза. Даже в России и даже писателем быть вполне можно.

– Так что же такое Creative Writing School? В чем их смысл?

– Это такая лечебница для коровы и волчицы, и жучка, и червячка, ну, и прочих прекрасных зверей, а наши мастера – Айболиты, которые лечат начинающих авторов от неуверенности в себе. Талантливо пишущих людей огромное количество, но поскольку они забиты страшной плеткой под названием «школьное образование», да еще сверху их придавил этот иконостас великих, им страшно вступить на этот путь, особенно публично. Писать для себя – ради бога, постить рассказ о завтраке котика в фейсбук – да, но сочинять книжки, да еще и печатать – страшно. И я вижу функции CWS так: перевязать ученику раненую голову или там, сломанный хвост, шепнуть «нет ничего невозможного», а потом объяснить простые законы, по которым устроен любой текст.

– Но если мы говорим о модели «писатель – Бог», то разве Богу надо чему-нибудь учиться?

– Да, при таком подходе идея литературной учебы обесценивается, Богу невозможно и не нужно учиться, он обладает всеми необходимыми навыками, знаниями и силой без всяких уроков. Поэтому каждый писатель в России, если он не сверходарен, по сути борется с какими-то очевидностями. Мы сокращаем путь писателя к его лучшей книге. Мы не говорим никогда в нашей литературной магистратуре Вышки, о которой тоже не могу не помянуть, и CWS, что «сделаем кого-то писателем» – только если человек уже пишет, уже начал, мы сделаем его профессионалом, скорректируем его путь, упростим.

– То есть «сделать» писателем все же невозможно. 

– Писатель – это судьба. У каждого романа, как и у каждого писателя, своя судьба. Ее узор рисуют высшие силы. Слишком многое должно совпасть, чтобы роман стал бестселлером, чтобы его прочли и тебя услышали. Слишком многое от тебя не зависит совсем, все, что ты можешь сделать – написать талантливый текст, а дальше как повезет.

– Правда ли вы считаете, что у нас в стране можно заработать писательским мастерством?

– Не так давно к нам в гости приходило издательство «Время», и вот что я от них услышала: «Чтобы зарабатывать на литературе, нужно чтобы одновременно на книжной полке магазина стояло пять, а лучше шесть твоих книг. Если ты не хочешь отвлекаться и хочешь быть не журналистом, не рекламщиком, а именно писателем, то находишь возможность три года жить впроголодь, а за это время и пишешь эту полку». Потом, когда книг написано много, появляются и дополнительные бонусы. Например, экранизируют твой роман, выкупив у тебя права за некоторую сумму, или ставят по твоей книге пьесу, идет она в театре – копеечку, но получаешь. Так что, в принципе, вполне можно поставить на литературные заработки, но только если ты видишь в себе достаточно работоспособности и системности. А также если ты распрощаешься с мифом «пишу только по вдохновению». Вдохновение не приходит к лентяям. Лет пятнадцать назад, когда дети были крошками и нужно их было кормить и поить, то есть очень много работать, я писала мало, редко. Так что едва выдавалась свободная минутка, вдохновение тут же слетало, просто оттого, что я наконец могу немного поработать на себя. Сейчас то же. Утром, когда есть два часа, свободные, неотягощенные всякой суетливой требухой – это такое счастье… Так вот только одно тут «НО»: три года впроголодь. И риски: а если не пойдет? Все же надо иметь талант.

– Как понять, что у тебя есть талант?

– По успеху книг. Если первая книга имеет хоть какой-нибудь резонанс и успех, значит, талант есть. Если вторая – тоже неплохо. Но дальше третьей ждать уже опасно. Потому что вообще-то талант видно за версту, автор может быть неумелым, но талантливым: хоть в описании груши зацветшей или моста над рекой, хоть в диалоге, но талант пробьется. Словом, талант нельзя не заметить. 

– Но потоковую литературу в издательствах не всегда читают.

– Надо все равно пробиваться. Посылать рукописи и в издательства, и на конкурсы. Начинать трудно везде и всем. Нам почему-то кажется, американские авторы вон зарабатывают, но и американские авторы в общем (не Стивен Кинг или Донна Тартт) в таком же положении. Рынок завязан на тиражах, книжный рынок так устроен, что автор везде в основном живет на роялти от своих книг. 

– А аванс?

– Это отдельная история. Он бывает огромным. Но у кого? У звезд, у фигурантов скандалов. Мы упираемся в то, что книжный рынок в России – огромная проблема, которая связана с экономикой страны. У нас всего плюс-минус пять издательств, которые занимаются публикацией современных авторов. Их ничтожно мало, сравните: в Америке их более 100, во Франции, Испании, Германии их много десятков, активно действующих 60-70 – а у нас? Хотя у нас такая большая страна! Поэтому и литературных агентов у нас нет. Им нечего будет есть, поскольку в итоге они получают проценты от прибыли, а при таком раскладе нечего будет получать. Но мы не можем с вами изменить экономику нашей страны.

– А что можем?

– Мы можем сделать так, чтобы нам было интересно. Придумывать новые литературные проекты. Для этого все это и существует – CWS,  магистерская программа в Вышке, другие писательские школы, литературная премия, которую организовываете вы. Эти проекты – маленькие оазисы, к которым может прийти и напиться каждый жаждущий смысла. По-моему, именно такое время сейчас наступило, время небольших проектов, которые как озоновые баллончики распространяют вокруг воздух культуры. Так что пусть их будет как можно больше, тогда и отечественная литература будет развиваться, расти. И, может быть, общими усилиями мы сформируем литературную среду. Потому что этот воздух, который пока приходится вот так вручную создавать, и есть среда – любая большая литература рождается только при ее наличии. 

– Насколько режим и тоталитарная система влияют на литературу, в которой мы живем? 

– Влияют, естественно. Часто говорят, словно бы в защиту, ну, все же сталинизм породил единый стиль, из противостояния власти появились гениальные тексты – не надо такого стиля и таких текстов! Писателю, как и любому человеку, нужна свобода. Да, 30 лет назад написанная в течение одного года книжка могла надолго обеспечить автора, члена Союза писателей СССР, благополучной жизнью. Только вот цена вопроса была слишком высока. Лояльность тоталитарной власти и ее палачеству – такая, собственно, цена. Кстати, когда пришла перестройка, и хлынула на свет запрещенная литература, выяснилось, что литературное подполье породило не так уж много великих текстов. Саша Соколов «Школа для дураков», Венедикт Ерофеев «Москва-Петушки», авангардная поэзия – все поместится в один том. Другой том можно было бы заполнить именами сломленных, неосуществившихся, скурвившихся и проч.

–  Если мы заговорили про пространство свободы, то диджитал-издательства – это оно и есть. Как вы считаете, есть ли у них потенциал? Насколько это может быть перспективным направлением в нашем государстве?

– На днях один замечательный молодой автор, Максим Сонин, подарил мне свою первую книжку, выпущенную в электронном самиздате. Таким образом он избежал той травмы, которую молодой автор рискует получить в ожидании ответа от издательства – когда надо просить, ждать и испытывать чувство унижения в случае отказа. Вот он подарил мне книжку, постмодернистскую по сути, очень симпатично оформленную, с картиночками, мне приятно ее читать, почему нет? Второй пример: в CWS мы издаем альманах-ежегодник «Пашня», в который мы включаем лучшие тексты наших слушателей. Это действительно отличны работы. Редактирует «Пашню» Елена Сергеевна Холмогорова, писатель и опытный профессиональный редактор. Словом, вполне отборная проза, такая свежая и красивая «Пашня». Мы не несем ее во взрослое издательство по очевидной причине. Словосочетание «сборник 20-ти неизвестных авторов» любого издателя повергает в отчаяние. Такой сборник действительно не продашь окупаемым тиражом. Тут и приходит на помощь электронное книгоиздание. Так пусть же процветает! Другой вопрос – отсутствие в нем института экспертизы, ведь не все подходят к публикации так строго, как мы. Так что еще один садик, который надо выхаживать – это институт экспертизы, который уравновешивает деятельность электронных издательств, публикующих всех.

– Когда мы организовывали премию, то решили сделать ставку на перспективный жанр, который набирает обороты с каждым днем, – янг эдалт. Как вы к нему относитесь?

– Янг эдалт – это проза для молодых взрослых, огромный сектор рынка с такими книжками. Хорошая новость про популярность янг эдалта, но есть опасность, что наша литература становится совсем инфантильной. Потому что проза этого формата обязана быть увлекательной, иначе человек 12 + и старше не станет ее читать. Для того чтобы литература развивалась, нужно разнообразие жанров и направлений. И еще: кто у нас сегодня в нашей российской ситуации пишет янг эдалт? Это направление слабо развито, можно сказать, этих авторов нет еще, это вот ваше поколение, молодые авторы, которые возьмутся за эту литературу. Это должны быть люди, выросшие в новой парадигме, а не в парадигме таких авторов (прекрасных, разумеется), как Виктор Драгунский или Эдуард Успенский. Это поколение имени Гарри Поттера...

–  ...и условной Стейс Крамер и ее миллионными тиражами?

– Например. Кстати, к вопросу о том, как зарабатывать на литературе – быть пионером янг эдалт прозы.

– Как вы относитесь к тому, что многие авторы янг эдалт пишут под иностранными псевдонимами?

– Обидно, но пусть. Когда янг эдалт превратится в отчетливый, не оставляющий никаких сомнений тренд российской словесности, тогда они вернутся к своим истокам и будет уже нестрашно. Я помню на Нью-Йоркской ярмарке сцену. В определенный день и час в одном месте всем авторам, которых издатели выбрали, была назначена автограф-сессия. И это очень странно было – бесконечный прилавок, за ним стоят авторы с книгами, и к ним очереди. Несколько длинных. Выяснилось, что самые длинные стоят за автографами к авторам янг эдалт и женских романов. То есть получилась такая статистика в лицах, очень наглядная.

– А что пишут начинающие авторы, к примеру, ваши студенты?

– Если они очень хотят писать фантастику, мы говорим: «Это у вас получается очень хорошо, напишите-ка реалистический рассказ». А если человека тянет к суровой натуралистической прозе, мы говорим: «Ну что за натурализм?». Мы хотим, чтобы они стали универсалами. Обретению собственного стиля и голоса это только поможет. Наши студенты по большей части люди начинающие. На вступительных экзаменах было несколько человек опытных, с публикациями, книгами, мы им честно сказали, что им нечему у нас учиться, они уже состоявшиеся литераторы. Но среди тех, кто учится сейчас, лидирует все же реалистическая проза. Хотя немало и фантастических сюжетов. Главный герой чаще всего – человек потерянный. Думаю, это напрямую связано с современной политической ситуацией. Кажется, будто от твоих усилий ничего не зависит, что существуют другие законы, негласные, по которым и живет страна. Отчасти это правда, и все же от наших усилий очень многое зависит.

– Чего вам не хватает, как читателю? Что бы вы хотели увидеть в рамках нашей премии?

– Я искушенный и в общем уставший читатель и люблю, когда проза говорит мне что-то лично, отвечает на мои вопросы. Хотя признаться, этих вопросов становится все меньше. Я люблю два типа прозы – либо совсем глубину и психологию имени Льва Николаевича, либо сказки для взрослых, существующие по ясным законам, где понятны правила игры, и где главный герой, пройдя сложный путь, перерождается, а мир обновляется. Вот такую сказку для взрослых я бы прочитала.

Источник: bookscriptor.ru