Интернет-ресурс Lit-ra.info продаётся. Подробности
18+ Здесь мы публикуем произведения посетителей нашего сайта, а также яркие образчики литературы настоящих подонков или, как ее называют сами подонки - контркультурной литературы. Мы стараемся отобрать рассказы не содержащие нецензурную брань, НО, некоторые произведения, несмотря на нецензурную брань, столь великолепны, что мы не смогли их не опубликовать. Поэтому все же велика вероятность, что нецензурная брань будет присутствовать в данных текстах. В случае, если Вам еще нет 18 лет, настоятельно рекомендуем Вам дождаться своего 18-тилетия, а затем читать опубликованное здесь. Мы уверены, что Вам будет интереснее, и полезнее, чем если Вы прочтете это сейчас. Испортите себе все впечатление - все нужно делать вовремя ;)
Короткое чтиво на каждый день Их литература (строго 18+).
Литература настоящих падонков

Вера Бекирова: Чужие молитвы

Они долго стояли у подъезда, вот уже и фонари зажглись , и опустела детская песочница, и бабульки, дремавшие на лавочке, поспешили домой к вечерней программе "Время". А он так хотел её поцеловать, но всё стеснялся, не знал, куда девать очки - то ли снять, то ли оставить, боялся голодного запаха изо рта - совсем не получилось перекусить в студенческой столовой, а потом они засиделись в библиотеке. Расставание получилось скомканным, она явно была разочарована, и, кинув сухое "пока", исчезла в темноте подъезда. А он стоял и слушал , как постепенно затихают её шаги на этажах.

А назавтра был экзамен, и они совсем не успели поговорить. Экзамен был сдан на отлично, и она, счастливая, упорхнула со стаей подружек в кафе- мороженое .

Утром нового дня он уже стоял у ее двери, прижимая к себе громоздкий горшок с цветком. Звук дверного звонка разбудил спящую квартиру, послышались торопливые шаги и её звонкий голос- Иду, идууу!

А он не знал, что сказать, и куда девать эти дурацкие очки- снять или оставить. Молча протянул ей горшок с кактусом , на макушке которого красовался большой алый цветок. Она зазвучала своим серебристым смехом, подхватила цветочный горшок и сказала- Кактус? Ты серьёзно? Мне ещё никто не дарил таких цветов. Откуда ты его взял?

- Из дома принес. Раньше бабушка выращивала, а теперь мама. У нас их целая коллекция, этих кактусов! На балконе.

- Ты смешной. И зачем мне кактус? У меня то и балкона нет. И цветы у меня не растут .

- А ему много и не надо. Поливать. Иногда. И любить. Я тебя научу. 

- Смешной ты, - повторила она. - А поехали на пруды? Будем кормить уток. Ты умеешь кормить уток? Я тебя научу.

А потом как- то странно повернулась жизнь. Она стала исчезать, пропадать, смех утратил своё серебро, голос стал незнакомым, а взгляд- чужим. Он не настаивал, не приставал с вопросами, надеялся на переменчивость времени, но она ушла замуж за другого, лишь единожды мелькнув в его жизни со словами " ты мой лучший друг".

Потом он уехал в другую страну, на историческую родину, обустроился, занимался наукой, оброс делами, друзьями, пустил корни. Иногда до него долетали вести из далёкой юности- этого убили в конце девяностых, а этот - депутат. Другой живет в жаркой стране и женился на местной . А она... Муж ушёл от неё через несколько лет, ушёл подло и некрасиво , заделав ребёнка с её лучшей подругой. А потом заделал ещё двоих погодок, и они все жили в соседнем дворе, и она смотрела из окон, как он гуляет с коляской или спешит по утрам на молочную кухню. 

И она из года в год растила в себе свою беду, смотрела из окна, как растут его дети, которые могли бы быть и её детьми.

И беда росла, проникла в каждый орган, заполнив раковой опухолью и сознание, и тело. Она не стала вовремя бить тревогу, смирилась, слабела, слепла - опухоль передавила там какие- то нервы. 

И вот тут появился бывший муж, обеспокоенный и виноватый он нанял сиделку, а иногда присылал старшего сына. Тот приходил с полными сумками- сильный, красивый, черноглазый , раскладывал продукты на полочки в холодильнике, прятал в аптечку лекарства, и по-свойски, по-родственному называл её тётей. А она думала, что он мог бы называть её мамой, ловила слухом каждое слово этого чужого сына, любила его до боли в сердце, до хруста в костях, любила и ненавидела одновременно.

А однажды кто- то ключом открыл дверь в её квартиру, и она, едва заслышав в коридоре торопливые шаги, сразу же узнала его.

Он попрощался с сиделкой , ночи напролёт проводил у её постели, кормил с ложки, купал, и по её просьбе читал каждый вечер молитвы, ломая язык о неудобные слова, призывая на помощь чужого Бога.

- Зачем? - однажды спросила она. - Зачем ты это делаешь? 

- Помнишь, когда мы были студентами, мы поехали в колхоз? И тебе стало плохо? В тот день я сделал твою норму тоже. Пока тебя везли в город, бледную и перепуганную. Я знал, что тебе это вряд ли поможет. Я просто хотел разделить твою ношу. Помочь тебе тащить твой мешок, понимаешь?

А потом начались боли. Он бегал из кабинета в кабинет, от врача к врачу, чтобы достать обезболивающее, срочно, очень срочно! Нет нужной печати- и он вновь мчит на другой конец города, в попытке её заполучить, а тут еще выходные, и лекарство дадут только в понедельник.

А она тем временем кричала. Крик заполнял собой всю комнату, разбивался о стены, страшно гудел в хрустале , распахивал настежь окно, вылетая на улицу острыми осколками звуков. 

И тогда он открывал книгу с молитвами, и вновь ломал язык о незнакомые слова, и снова призывал чужого Бога...

И чудо свершилось! Лекарство удалось достать, и она сразу обмякла в его руках, полуприкрыв слепые глаза, громко выдохнула и прошептала что- то неразборчивое сухими губами.

А однажды она вдруг взбодрилась, и даже зазвучала серебристым смехом, а потом сказала, - Мне кажется, я стала немного видеть. Я вижу такое маленькое светлое пятно, и оно постепенно растёт. Мне кажется, я вижу рассвет. 

- Сейчас три часа ночи, - ответил он.

- Сейчас утро, - возразила она. - Я чувствую. Я знаю. Мне так хорошо. Ничего не болит. Такое светлое сознание. Так непривычно..., - А потом добавила, - Почитай Богородицу.

И слова уже стали понятными и привычными. Бог, казалось, откликнулся на зов и пришёл, присел на край кровати и был этим самым светлым пятном, которое она разглядела слепыми глазами. Бог склонялся над нею, соединялся с измученным телом, рос внутри нее, наполняя светом, покоем и даже подарив на прощание прежний серебристый смех.

-Ты любишь меня? - вдруг спросила она.

- Прежде любил. Очень, - впервые в жизни признался он. А сейчас наверное уже и не люблю. 

- Отчего же ты не женился, не завёл семью?

- Знаешь, - ответил он, - А я так и не встретил человека, которому хотелось бы подарить мамин кактус.

- Ты смешной, - сказала она и зазвучала своим серебристым смехом. В последний раз.

Богородице, Дево, радуйся... Объявили посадку на рейс.... Благодатная Марие, Господь с тобой.... Книжка с чужими молитвами чужого Бога... Благословенна ты в женах, и благословен плод чрева твоего.... Которые он выучил наизусть... Яко Спаса родила еси душ наших...

... еси душ наших... еси душ наших...

Автор: Вера Бекирова


Возврат к списку