В российском ПЕН-центре произошёл скандал и раскол

Часть участников откололась от «костяка» – на почве, в частности, политических взглядов, а также из-за неприятия внутреннего устройства организации – и называет себя «ПЕН-центр-Москва». «Литературная Россия» сообщает, что можно клеймить этих людей «либералами», «провокаторами», «прозападными наймитами» - это их дело. Но те, кто противостоят «либералам», в общении с прессой показывают себя довольно противоречиво и большого доверия не вызывают.

Для нашей газеты всё началось с того, что близкий к власти литературовед Игорь Волгин, член «старейшего» ПЕН-центра, опубликовал в фэйсбуке текст заявления руководства организации от лица всех её членов – и заявил, что не имеет отношения к этому документу, стилистика которого ему неприятна. В заявлении речь шла как раз о расколе, но с любопытной точки зрения. «Отколовшиеся» названы «неизвестными в России маргинальными организациями, скоропалительно принятыми в Международный ПЕН-клуб с  нарушением Хартии и Устава Международного ПЕН-движения и российских законов», грезящими о «новых революциях, гражданских смутах и вечных протестах, со сладострастием шельмуя тех людей в России, которые хотят перемен к лучшему и стараются по мере сил такому улучшению способствовать». Будь я членом ПЕН-центра – тоже бы насторожился, прочитав такое заявление под своей подписью. Слова-то, как говорится, какие страшные. Кроме шуток. Людей в экстремизме практически обвиняют. Подводят под серьёзную статью.

Я позвонил президенту российского ПЕН-центра, писателю Евгению Попову. Помня Евгения Анатольевича по семинару в Липках, на котором когда-то давно разбирался. Евгений Попов меня, наверно, не вспомнил, но это не важно. Важно вот что.

– Евгений Анатольевич, здравствуйте. Газета «Литературная Россия» вас беспокоит.

– ..Да, здравствуйте. А вы кто?

– Корреспондент Николай Васильев.

– …Здравствуйте.

– Хотел задать Вам пару вопросов по поводу конфликта в ПЕН-центре.

Евгений Анатольевич дал понять, что не горит желанием отвечать, но уточнил, а что именно-то я хочу спросить.

– Кого вы имеете в виду под «неизвестными в России маргинальными организациями»? О каких лицах идёт речь?

– А почему вы меня спрашиваете? Вы же репортёр – узнавайте сами.

– …Странно, что вы не можете сказать об этом прессе. Я звоню именно вам, как президенту ПЕН-центра и непосредственному участнику конфликта. Вы имеете в виду Пархоменко, как я понимаю? (Сергей Парохоменко – журналист, оппозиционер, бывший член российского ПЕН-центра. – Н.В.).

– …Сколько вам лет?

– …Мне тридцать, Евгений Анатольевич, а какое это имеет значение?

– А мне семьдесят. Заниматься этими людьми и этой ситуацией – ниже моего уровня как руководителя ПЕН-центра. Я этим не занимаюсь.

– …А чем вы тогда там занимаетесь? – спросил я, недоумевая, какой же степени важности проблемы решает президент организации.

– …Вы чего ждёте – что я матом вам отвечать начну?

– …Евгений Анатольевич, у вас агрессивная манера разговора. Я понял, что мои вопросы вам неудобны. Всё понятно, спасибо за комментарий.

Вот и поговорили. Сколько мне лет, чего я тут спрашиваю и не пойти ли мне на три буквы. …Ох уж это легкокомпрометируемое достоинство пожилых мужей, занимающих важные должности. Евгений Анатольевич – прям как глава Росгвардии, с той разницей, конечно, что я не Навальный. Если серьёзно – так себя ведут те, кому есть чего скрывать под этим вот большим самомнением. На мой, конечно, взгляд.

Потом я поговорил с членом исполкома организации Константином Кедровым. Тут, стоит отметить, собеседник имел адекватное представление о том, как разговаривать с прессой. Хотя я не сказал бы, что это был разговор начистоту.

– Константин Александрович, вы можете сказать, кто автор текста заявления ПЕН-центра, опубликованного в интернете?

– …Нет, не могу. Это всё-таки наши внутренние дела.

– О ком шла речь в заявлении? О Пархоменко?

– …Ну да, о нём и людях, занявших его позицию.

– С ними, как я понимаю, произошёл конфликт внутри вашей организации?

– Они остались недовольны результатом прошедшего голосования и вообще были недовольны многим (видимо, выбирали почётного Президента ПЕН-центра, которым стал писатель Андрей Битов, а многие скандалы в организации за последние годы связаны с событиями на Украине, с Олегом Сенцовым, которому пытаются «смягчить условия заключения», и с разгромом Библиотеки украинской литературы в 2015 году, после которого членства пытались лишить людей, принятых в центр во время вице-президентства Людмилы Улицкой. – Н.В.)

– Пархоменко говорил, что голосование было сфальсифицировано. А Игорь Волгин говорит в фэйсбуке, что не подписывался под публичным заявлением ПЕН-центра, касавшимся конфликта и его причин. Как всё могло произойти без ведома Игоря Волгина или других людей, от лица которых центр выразил свою позицию?

– …Мы всё-таки тоже организация, как и любая организация, и у нас могут быть накладки. А по поводу голосования – какие у Пархоменко доказательства? Нет, это было совершенного нормальное голосование. Просто большинство не поддержало Пархоменко и его группу. Это люди, совсем недавно принятые в ПЕН-центр, не знающие его механики, не нюхавшие пороха. Это очень сложное дело – защищать писателей. Во многом этого удаётся добиться именно благодаря писательскому таланту – чтобы где-то наверху прислушались к писательскому слову. А Пархоменко, вообще говоря, журналист, а не писатель. И вообще, я бы сказал, политик.

– Как вы это определяете?

– Человек, который выходит на демонстрации, кричит людям «стойте!» или там «сидите!». Звал в своё время людей на Болотную площадь, а сам не пошёл. У него определённое отношение к Крыму, к Донбассу. На нас сейчас по этим вопросам наезжает Лондон.

– В котором находится главный ПЕН-центр?

– Да. Наезжают – извольте, мол, высказаться по Крыму и Донбассу. Раньше, кстати, когда ПЕН-центр в России начинал свою деятельность, Лондон стоял за толерантность и многообразие взглядов, в том числе политических. А теперь…Мы, вообще говоря, не занимаемся политикой. У нас нет политического таланта. Мы писатели. А Лондон понимает деятельность ПЕН-центра более широко. Придёт к вам журналист или блогер – принимайте. А мы, в первую очередь, писатели. И если бы ПЕН-центр изначально не был аполитичной организацией – я бы в него не вступил.

– Вы аполитичны?

– Да, хотя политическая позиция у меня есть.

– Как это уживается?

– …Это тонкий и сложный вопрос. Вы думаете, у нас всех в ПЕН-центре одинаковые политические взгляды? Мы бы вообще могли расколоться на этой почве.

– Видимо, уход Пархоменко и солидарных с ним писателей и журналистов – естественный процесс?

– Да, я понимаю позицию этих людей. Но они раскалывают наше единство и ослабляют тем самым правозащитный эффект нашей организации. И привносят политику. А ПЕН-центр изначально был основан английским писателем Голсуорси на деньги Бернарда Шоу, отказавшегося от Нобелевской премии. Это изначально аполитичное сообщество писателей, защищающих права писателей. Независимо от их политических взглядов. Мы ближе к Пушкину, дистанцировавшемуся от политики, чем к Достоевскому, активно высказывавшемуся в «Дневнике писателя» на политические темы (Пушкин, отметим, служил при царском дворе, а Достоевский – не служил. – Н.В.). 

– А если писатель преследуется как раз за свои политические взгляды?

– Мы будем защищать его, но именно как писателя.

– Кого удалось защитить?

– Два раза удалось выцарапать из тюрьмы Алину Витухновскую, политических взглядов которой мы не разделяем. И поэта Григория Пасько. Неплохой, кстати говоря, поэт. Правозащитная деятельность во многом, конечно, отвлекает от писательского стола.

– Это правда, что президента центра предлагает исполком, а членов исполкома – президент?

– Да, но всё это может быть одобрено или не одобрено общим собранием.

– Появление нового ПЕН-центра может принести материальный ущерб организации, повлиять на финансирование или принести какие-либо ещё проблемы? На какие средства существует ПЕН-центр?

– …Ну, мы лично никаких денег за членство не получаем. Денежными делами заведует дирекция и завхоз. Я об этой стороне ничего не знаю. Я, повторюсь, писатель. И занимаюсь, как и мои коллеги, творчеством и правозащитной деятельностью.

В итоге – что лично я, корреспондент «ЛР», обо всём этом думаю.

Иметь политическую позицию, делать политические заявления – ибо разглагольствования о «революциях», «гражданских смутах» и особенно «необъявленной войне против России» (это из другого официального заявления ПЕН-центра, но на ту же тему) абсолютно политичны – так вот, иметь довольно прозрачную для внимательного взгляда позицию, делать серьёзные заявления и прикрываться при этом независимостью «от Кремля» своего писательского стола – не комильфо. Так же не комильфо и несерьёзно – не называть прессе имён людей, против которых публично выступаешь, обижаться на резонные вопросы, угрожать матом и поминать не к месту свои седины. Так же неприлично и несерьёзно – не называть авторов громкого публичного заявления, сделанного правозащитным писательским сообществом, говорить о каких-то «накладках», из-за которых к заявлению приписаны участники, которые потом от него с брезгливостью открещиваются, и сознательно не знать о финансовых делах организации, в которой состоишь. Вся эта «аполитичность» – серьёзна ровно постольку, поскольку вызывает подозрения. А вся эта «правозащитность» …ну, допустим. Хорошо. Кого-то получилось «выцарапать». Но правозащитная деятельность предполагает не только и не столько талантливые с художественной точки зрения воззвания к сильным мира сего – а юридическую работу, суды, приёмные, кабинеты и ещё раз суды, публичные выступления и публицистическую активность писателя. Оставляя ремесло писателя в некой классической чистоте – правозащитной деятельностью в современных реалиях лучше вообще не заниматься. Или называть её не громким словом «правозащитная» а просто – написанием писательских заявлений и обращений в поддержку коллег по цеху. Профессионально-гражданской, так скажем, активностью. Которая, конечно, тоже может помочь писателям, попавшим в беду.

А политическую позицию лучше озвучивать так, как она есть. Прямо и неудобно. Мол, мы, российский ПЕН-центр – за Родину. За государство. За патриотизм. За власть. Мы считаем, что Запад ведёт против нашей страны некую войну, привлекая к этому российских оппозиционеров, и потому призываем защищать Россию в информационном поле, заботясь о правдивости и беспристрастности информационной картины российской жизни. В общем, мы критикуем, но не всё и не слишком сильно. Мы ещё и защищаем – страну, культуру – и писателей, независимо от их политических взглядов и национальности, даже если эти взгляды и национальность стали неотъемлемой частью их личности и судьбы. Да, такая позиция вызовет у определённой аудитории неприятие и недоверие. Кто-то просто не захочет связываться с российским ПЕН-центром. Главное, чтобы вы сами, господа, хотели сами с собой иметь дело

Источник: Литературная Россия