Статья Евгения Водолазкина: «Уровень истины»

Статья Евгения Водолазкина, из которой мы узнаем, что он обиделся на французского президента, восторгся Фанни Ардан, а также что он считает, что желающим узнать о России лучше обратиться к чтению русских книг.

Недавно я вернулся с Парижского книжного салона, где Россия была почетным гостем. Кипевшие там страсти носили не книжный и даже не салонный характер. Накануне открытия говорили о предполагаемом посещении президентом Макроном русского стенда. На следующий день обсуждалась Макронова неявка. И не то чтобы литература совсем не может без президентов, но уж если судьба привела тебя на книжный салон (а Макрона привела), то посещение почетного гостя — дело вроде как обязательное.

Так уж устроены политики, что любые события кажутся им бесплатным приложением к их преобразующей мир деятельности. Градус истерики сейчас так высок, что перелетным птицам — выяснись, что они перелетают в Россию, — на территории ЕС было бы отказано в посадке. Между тем литература — это такая птица, которая до сих пор спокойно игнорировала границы, политические меморандумы и ультиматумы. Она появилась на свет вне политической целесообразности, и песня ее начинается с восходом солнца, а не с утренним выпуском новостей.

38 русских авторов представляли в Париже 38 разных взглядов на мир — и вовсе не собирались петь в унисон. Они не вырабатывали консолидированной позиции, не подписывали деклараций о намерениях. Их задачей было рассказать французской публике о таких актуальных проблемах, как смысл жизни и способы его обретения. Действующими лицами их текстов были татарская женщина, узники Соловков и даже одна из первых феминисток России. Устроившись на полках, делегация литературных и исторических персонажей ревниво наблюдала за тем, как, от стенда к стенду переходя, французское начальство приветствовало их иностранных коллег и в их сторону не глядело.

Героям книг, право же, было о чем сказать политикам. Даже самые информированные президенты с утренними сводками едва ли получают литературные обзоры. В тех бумагах, которые ложатся им на стол, вряд ли содержится информация о слезинке ребенка или о том, скажем, что мир спасет красота. Между тем литературная «информация» — самая объективная, потому что иностранных подданных не стремится ни в чем убедить. И даже не для них пишется. Литература создается прежде всего для внутреннего употребления и не очень, в общем, интересуется иностранной оценкой. Эта ее особенность делает литературу самым беспристрастным отчетом о жизни в стране. Тому, кто хочет узнать о России, лучше бы выключить телевизор, отложить газету и обратиться к чтению русских книг.

Подобным образом поступила, например, великая французская актриса Фанни Ардан. Так сложилось, что меня попросили составить ей компанию во время ее выступления на русском стенде. Чтобы не привлекать внимания, она приехала в платке (никаких темных очков), шла опустив голову — так, чтобы не было видно лица. Когда же настала наша очередь выступать, началось волшебство. Платок исчез, Фанни высоко подняла голову и двинулась сквозь толпу.

Внезапно она опередила охранников — и в нашей маленькой группе пошла первой. Двое французских парней, еще минуту назад профессионально разрезавших толпу, совершенно растерялись. Оказалось, что толпа способна раздвигаться сама. Точнее, ее раздвигали величие и красота. Плетясь сзади, телохранители уныло жужжали переговорными устройствами. Кто хочет узнать, сколько лет госпоже Ардан, может заглянуть в «Википедию», но тот, кто видел, как шла Фанни, этим данным всё равно не поверит.

Нашу встречу вела Кристель Верджад, атташе французского посольства в Москве по культуре. Писателей Франции представлял автор-путешественник Седрик Гра, несмотря на молодость, человек известный и, как мне показалось, слегка мрачноватый. Возможно, путешествия не доставляли Седрику Гра большой радости. Когда Фанни и Кристель поддержали мою мысль о том, что вертикальное движение важнее горизонтального, французский писатель признался, что не любит геометрии. Сказал, что просто путешествует и пишет. И тогда я вспомнил об отечественной науке. Испытывая тихую гордость за Лобачевского, я отметил, что наша геометрия — неэвклидова, что параллельные прямые в наших краях, если нужно, пересекаются.

В остальном же я просто слушал Фанни Ардан. Она говорила, полуприкрыв глаза, слегка покачиваясь на стуле. Говорила о том, что признаком настоящей литературы является любовь: автора к героям, читателей к автору, и просто Любовь, которая создает литературное произведение и делает его живым.

Выступала не просто актриса — писательница. В фильме «Железнодорожный роман» она была писательницей — исписавшейся, нанявшей литературного негра и довольно-таки сердитой. У нее там свой самолет, она отдыхает на яхте, совершает экстравагантные поступки, а в конце вообще бросается в лестничный пролет. В жизни оказалось всё иначе. Говоря об одной из книг, Фанни сообщила мне, что будет читать ее в поезде. Не на яхте, между прочим, и не в личном самолете. Уверен, что, начни она писать, достигла бы успеха, потому что в самом высоком своем измерении писательство — это состояние души.

Фанни Ардан говорит, что не интересуется политикой и любит русскую литературу. Достойный выбор, можно сказать — королевский. Это не значит, что те, кто интересуются политикой, русскую литературу не любят. И за политикой, и за литературой стоит своя истина, точнее — свой уровень истины. Просто у литературы он гораздо выше.

Автор — писатель, доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института русской литературы (Пушкинского Дома)

Источник: iz.ru